Бернгард Келлерман - Гауляйтер и еврейка

— Неужели возможно что-либо подобное? — с недоверием спросил Фабиан.

— Что за крамольные мысли! — воскликнул Криг. — Вы еще до сих пор не уяснили себе, откуда ветер дует! В немецком государстве должен быть снова водворен порядок. Если вы член нацистской партии, то поступайте как вам заблагорассудится, но если вы не член партии, то извольте быть, образцом добродетели. Кстати, вы уже виделись с вашим братом Вольфгангом? — добавил он.

— Я буду у него сегодня, — сказал Фабиан.

Криг наклонился к уху Фабиана:

— Брат ваш Вольфганг такой же вольнодумец, как мы с вами, ужасный вольнодумец!

Криг опять засмеялся, и щечки его заблестели.

Потом он рассказал, как несколько дней назад сидел с приятелем в «Глобусе»; там были еще учитель Гляйхен и Вольфганг Фабиан. Разговор зашел о свободе слова и мнений, и вот тут-то и проявился бунтарский дух Вольфганга.

— Вы ведь знаете его темперамент! «Разве мы затем две тысячи лет боролись с королями и попами, чтобы сейчас позволить надеть на себя намордник? — кричал Вольфганг. — Нет, нет, и еще раз нет! Ни один немец не позволит заткнуть себе рот. И я буду высказывать свои мнения, хотя бы меня за это привязали к пушке, как, говорят, в свое время делали англичане с индусами». Он здорово разошелся, вы ведь его знаете. В ресторане были еще люди, они начали прислушиваться. За круглым столом сидели постоянные посетители — нацисты. Эти, конечно, тоже навострили уши. Один из них — какой-то начальник, судя по звездам и значкам на воротнике. И этот сидел там… — Архитектор ткнул большим пальцем по направлению к двери. — Этот самонадеянный осел, ваш преемник.

Фабиан расхохотался. Совсем недавно он дал ему мысленно то же самое определение.

— Его фамилия Шиллинг, — заметил он.

— Ну, так и этот господин Шиллинг был там, — продолжал Криг. — Нам стоило немало трудов угомонить Вольфганга. — Криг так увлекся, что ломал себе руки. — Если вы сегодня увидитесь с ним, просите, молите его вести себя посдержаннее. Его слова могут быть неправильно истолкованы. Тайная полиция теперь снова усердствует.

Фабиан обещал предостеречь Вольфганга и собрался уходить.

— Вы уже видели нового хозяина города, — спросил он, пожимая руку Кригу, — это самого Таубенхауза?

— Конечно, мне часто приходится иметь с ним дело. Видный собою и весьма обходительный человек. Что касается его способностей, то о них никто еще не составил себе определенного мнения. Он прибыл из маленького городка в Померании, где, как он сам говорит, гуси и козы разгуливают прямо по Рыночной площади. Его конек — точность при исполнении служебных обязанностей и крайняя бережливость. Я сейчас отделываю ему казенную квартиру, и этим, конечно, объясняется, почему я до сих пор не получил письма в коричневом конверте. — Криг рассмеялся. — При отделке квартиры он, правда, не скопидомничает, о нет! Ему всего мало, все для него недостаточно добротно. Даже ручки на дверях он велел заменить новыми, из бронзы. А спальня! Право, стоит посмотреть. Такой царственной спальни вы, мой друг, еще не видывали. Наш Крюгер не узнал бы своей прежней квартиры.

— Увольнение Крюгера — тяжелая потеря для города, — заметил Фабиан, принимавший эту новость очень близко к сердцу.

Архитектор проводил его до дверей.

— Тяжелая, очень тяжелая, — откровенно. признался он. — Для меня особенно, говорю вам это как другу. Мне ведь удалось заинтересовать Крюгера своим заветным планом. — Заметив по глазам Фабиана, что план этот ему неизвестен, Криг удержал его за пуговицу. — Вы ничего не знаете о моем плане, уважаемый друг? — Снова с увлечением заговорил он. — Нет? Неужели? Я уж много лет мечтаю переделать площадь перед скучным старым зданием Школы верховой езды. Окружающие его дома должны быть превращены в торговые ряды с изящной колоннадой. Понимаете? Туда надо перенести рынок, и ярмарки тоже будут устраиваться у торговых рядов, площадь перед ратушей освободится, и там мы разобьем цветник. Фонтан вашего брата тоже очень от этого выиграет.

— Да, это интересная идея, — согласился Фабиан, почти не слушавший его.

Криг сиял.

— Идите сюда, идите сюда, — кричал он и тянул Фабиана за пуговицу, — я сейчас покажу вам мои эскизы, вы будете в восторге. Крюгер просто влюбился в них и совсем уже собрался строить торговые ряды. Вдобавок это вовсе не разорительный проект. Арендная плата за магазины все окупит!

Но Фабиан отказался, заявив, что у него сегодня еще много дел.

— В другой раз, дорогой мой, сегодня никак не могу.

— Итак, я жду вас в самые ближайшие дни. Помните, что вы всегда желанный гость! — сказал Криг. — За работу, за работу! — начал он вдруг напевать и, приплясывая, заспешил к своему столу.

Короткая беседа с городским архитектором обнадеживающе подействовала на Фабиана. Теперь он был почти уверен, что ему обеспечено отличное назначение. Будь на то его воля, он явился бы к этому господину Таубенхаузу, чтобы пожать ему руку и отрапортовать:

— Я, Фабиан, честь имею доложить о своем возвращении из отпуска. Во время мировой войны, имея семнадцать лет от роду, пошел добровольцем на фронт. Служил в артиллерии, произведен в офицеры, на передовой награжден Железным крестом первого класса, немец до мозга костей.

Проходя по площади Ратуши, он улыбался улыбкой человека, довольного собой.

Солнце грело совсем как летом, и сияние голубого неба наполняло радостью сердце Фабиана. Базарный день кончился. По площади громыхали телеги, в которых сидели крестьяне с пустыми корзинами в руках. Метельщики со шлангами и метлами суетились, сметая в кучи капустные листья.

Фабиан опять постоял у фонтана Нарцисса. «Жаль, — подумал он, снова тронувшись в путь, — что у Вольфганга так мало честолюбия. Год назад ему предложили кафедру в Берлине, но он предпочел остаться здесь преподавателем незначительного художественного училища. Берлин внушал ему страх; Вольфганг считал, что там у него не будет свободы творчества. Жаль! Жаль! Он бы уже многого достиг!»

Брат Франка Фабиана Вольфганг проживал в Якобсбюле, старинной деревушке, расположенной в получасе ходьбы от города. На деньги, полученные за фонтан Нарцисса, он приобрел старый деревенский дом, стоявший в глубине фруктового сада. В Якобсбюль можно было проехать трамваем, но в такую чудесную осеннюю погоду Фабиану захотелось пройтись пешком.

Пересекая северную рабочую окраину города, он прошел мимо ряда длинных строений очень современного вида — корпусов завода Шелльхаммеров, на котором работало более пяти тысяч человек. Этому заводу город был в значительной мере обязан своим благосостоянием. Вскоре Фабиан вышел на открытое место и по тополевой аллее направился в Якобсбюль.