Трейси Шевалье - Последний побег

— Да, Хонор, что у вас произошло с Сэмюэлом? Я думал, у вас все решено.

Хонор поморщилась, хотя знала, что рано или поздно ей пришлось бы ответить на этот вопрос. Она постаралась ответить как можно короче:

— Он встретил другую.

Адам нахмурился:

— Кого?

— Женщину из Эксетера.

— Я сам родом оттуда и знаю почти всех местных Друзей. Кто она?

Хонор тяжело сглотнула.

— Она не из Друзей.

— Что?! — воскликнула Абигейл. — Он женился на ком-то не нашей веры?

— Да.

— Полагаю, бритпортское собрание от него отреклось? — спросил Адам.

— Да. Он уехал жить в Эксетер и примкнул к англиканской церкви.

Это было тяжелее всего. У Хонор почти получилось смириться с мыслью, что Сэмюэл больше не любит ее. Но он по собственной воле отказался от веры, составлявшей основу всей жизни Хонор, — и это стало для нее ударом, от которого она, похоже, не оправится никогда. И смущение в глазах родителей Сэмюэла, когда она с ними встречалась на улице, и всеобщая жалость… Все это было невыносимо. И когда Грейс спросила, не хочет ли Хонор поехать в Америку, та сразу согласилась.

Хонор поймала себя на том, что сидит, сцепив руки в замок и сжимая их крепко-крепко. Она сделала глубокий вдох и попыталась расслабить руки, но костяшки пальцев так и остались белыми. Да, мысли о Сэмюэле давались ей нелегко.

Абигейл покачала головой.

— Ужасно, — произнесла она чуть ли не радостно, но тут же нахмурившись. Видимо, вспомнив, что именно из-за этого прискорбного случая у них и появилась незваная гостья. Она бросила на Хонор такой тяжелый, недобрый взгляд, что та вновь почувствовала себя виноватой.

У себя в спальне Хонор легла в кровать и, хотя ночь была теплой, закуталась в подписное одеяло, ища утешения.

Позже Хонор призналась себе, что недостаточно тщательно скрывала разочарование своим новым домом, и Абигейл могла принять это за оскорбление. Ощущение всепроникающей неосновательности и небрежности не покидало Хонор не только в доме, но и во всем Фейсуэлле. Когда Адам привез ее из Веллингтона, она подумала, что скопление немногочисленных зданий — просто окраина какого-то более крупного поселения. Но на следующее утро, когда Абигейл повела ее на прогулку, поняла, что ошиблась. Лил дождь, дорога перед домом раскисла и превратилась в грязь, однако Абигейл все-таки вытащила Хонор на улицу. Складывалось впечатление, что она просто боится остаться с Хонор наедине — Адам с утра пораньше уехал в Оберлин. Хонор предложила подождать, пока не закончится дождь, но Абигейл нахмурилась и надела капор.

— Я слышала, в Англии постоянно льют дожди, — сказала она, туго затягивая завязки под подбородком. — Ты должна была к ним привыкнуть. Ты же не собираешься надевать этот свой серый с желтым капор? Для Фейсуэлла он слишком цветистый.

Еще вчера Хонор решила спрятать подаренный Белл капор подальше. Она сомневалась, что появится случай надеть его. Будь на ее месте Грейс, она бы запросто ходила в этом капоре. Даже тут, в Фейсуэлле.

Хонор плелась по грязи следом за Абигейл, переступая с доски на доску, которые положили для пешеходов. Но и их тоже покрывала грязь. Они прошли мимо нескольких домов — таких же, как дом Адама и Абигейл, — но не встретили ни души. В магазине тоже не было никого, кроме хозяина. У него было открытое, честное лицо, и он поприветствовал Хонор с искренним радушием. Сам магазин оказался небольшим, и продавались там самые необходимые продукты питания: мука, тростниковый сахар, кукурузная крупа и патока. Несколько полок отвели под товары для дома: свечи, шнурки для ботинок, стопку писчей бумаги, посудное полотенце и ручную метлу, — будто разносчик, поставлявший товар, убедил хозяина магазина взять по одному экземпляру каждой вещи на случай, если они вдруг кому-нибудь понадобятся.

Оглядывая магазин, Хонор вежливо улыбалась и старалась скрыть свои мысли: бочки с продуктами и полки со скудным ассортиментом обозначали границы ее новой жизни. Металлическое ведро, набор швейных игл, банка с карболовой кислотой — кроме этих печальных вещей, таких одиноких на полупустых полках, в Фейсуэлле не было ничего. Никаких соблазнительных сластей и красивых тканей, никаких других магазинов на чистой, а не затопленной грязью улице, никакой зеленовато-голубой краски на досках пола. Адам не врал Грейс в своих письмах, но, как оказалось, явно приукрашивал фейсуэллскую действительность. «Город совсем небольшой, но он быстро растет, — писал Адам Кокс. — Уверен, его ждет процветание». Наверное, надо более критически относиться к словам Адама, когда тот говорит о будущем.

Они вернулись домой, и Хонор принялась помогать Абигейл по хозяйству: вымыла посуду, отскребла кастрюли и сковородки, вытрясла овальные тряпичные коврики, разбросанные по всему дому, принесла дров про запас, вычистила из печки золу и высыпала ее в отхожую яму — в уборной, располагавшейся во дворе. Перед тем как браться за очередную работу, Хонор справлялась у Абигейл, что и как нужно делать, чтобы не обидеть хозяйку дома. Если сделать что-то по-своему, Абигейл решит, будто ей указывают на то, что она никудышная хозяйка.

Хонор совершила ошибку, подметая кухню и кладовую.

— А разве у вас нет кошки? — спросила она, сметая в кучку мышиные катышки. Она надеялась, что ее мягкое предложение будет встречено благосклонно, и это решит проблему с мышами.

Абигейл швырнула на стол нож, которым чистила картошку.

— Нет у нас кошки! Я от них чихаю.

Она сходила в кладовку и принесла банку с каким-то красным порошком, пересыпала его в непонятную штуку, похожую на маленькие кузнечные мехи, и принялась распылять по углам, сопровождая свои раздраженные, резкие движения тяжелыми вздохами. Хонор пыталась не смотреть на банку, оставшуюся на столе, но любопытство все-таки победило.

— Что это? — спросила она, взяв банку в руки.

— Красный перец. Отпугивает грызунов. Вы в Англии им не пользуетесь?

— Нет. У нас кошка.

Хонор не стала добавлять, что их кошечка Лиззи — замечательный мышелов. Когда Хонор садилась шить, Лиззи пристраивалась рядом и тихонько урчала. Вспомнив о кошке, она почувствовала, как у нее защипало глаза, и вновь принялась подметать, чтобы Абигейл не заметила ее слез.

Вечером, когда Адам вернулся домой, Хонор услышала, как Абигейл что-то шепчет ему на крыльце. Хонор старалась не прислушиваться, но все было понятно по тону Абигейл. Та говорила:

— Она не сможет остаться. Но куда ей идти?

На следующий день, когда Абигейл решила, что на сегодня с домашней работой можно закончить, она уселась в кресле-качалке на переднем крыльце, взяв с собой недошитое лоскутное одеяло и миску с вишней, которую собрала с дерева за домом, пока ее не склевали сойки. Хонор тоже взяла свою швейную шкатулку и присоединилась к ней. В последний раз она шила лоскутное одеяло на борту «Искателя приключений» — потом ей было не до того, а у Белл она занималась капорами.