Василий Ян - Том 4

Александр, с трудом пробившись вперед, направил коня к тому месту, где возвышался красный шатер с золотой маковкой. Он заметил, как высокий человек, торопливо надев на голову шлем со стальным наконечником, схватился за меч.

Александр догадался, что это ярл Биргер. Он налетел на него и ударом копья сбросил на землю. Со всех сторон на помощь своему воеводе спешили телохранители. Князь с трудом вырывался от наседавших на него шведов. Подоспевшие русские дружинники теснили их к реке.

— Савва, чего медлишь? — крикнул Александр. — Руби скорее!

— Уже подрубаю! — ответил Савва, и высокий, нарядный шатер Биргера рухнул, сползая к воде.

Гаврила Олексич бился в другом месте. Преследуя шведского воеводу, он верхом на коне по сходням ворвался на корабль. Там его встретила толпа шведов и столкнула вместе с конем в воду.

Сильный чубарый вынес Гаврилу на берег, где на него набросились бискуп и шведский воевода. Одним ударом Гаврила отсек бискупу голову с отвалом (с правой рукой), а затем поразил и воеводу.

Новгородцы во главе со своим удальцом Мишей, знаменитым в кулачных боях, лихим Збыславом Якуновичем и Яшей Полочанином взобрались на три шведских корабля, прорубили днища и потопили их.

Кузька Шолох со своей ватагой корабельных грузчиков неудержимой лавиной проносился по берегу, избивая сопротивлявшихся и стараясь не дать им добраться до кораблей.

Новый пронзительный свист донесся из лесу, заглушая крики. Все новгородские воины, твердо помня наказ Александра, стали быстро отходить в лесную чащу, следя издали за дальнейшими действиями шведов.

Последним по лагерю промчался на чубаром коне Гаврила Олексич. Задержавшись близ упавшего шатра, он поднял желтые сапоги ярла Биргера. Заметив, что привязанный на приколе огромный оседланный конь шведского полководца ржет и бесится, Гаврила отвязал его и увлек за собой, кинувшись догонять Александра.

Многие шведские воины отчаянно дрались и мужественно пали в бою, другие вскарабкались на корабли и, подрубив канаты, успели отплыть вниз по реке. Остальные разбежались по лесной чаще и позже, изможденные и голодные, были переловлены Пелгусием и другими охотниками и доставлены в Новгород.

На еще волновавшейся от бури Неве множество черных лодок кружило близ того места, где ижорские рыбаки затопили несколько шведских кораблей. Они снимали с торчавших из воды покосившихся мачт шведских матросов и воинов, уцепившихся за реи. Пленные отчаянно ругали ярла Биргера, который затащил их в русские лесные дебри.

Александр еще долго наблюдал с бугра, стараясь понять, как дальше поступят шведы. Он не препятствовал им забирать раненых, которых они переносили на корабли. Шведы, видимо, торопились удалиться от неприветливых невских берегов.

Александр оставил небольшой сторожевой отряд наблюдать за рекой, а остальным воинам приказал возвращаться в Новгород.

— Там тебя ждет новый бой — с нашими переветниками, — сказал Ратша.

— Не впервой, поборемся! — ответил Александр. — Простой народ меня поддержит.

Раненый ярл Биргер лежал на палубе корабля, раскинувшись на подостланной медвежьей шкуре, и тяжко стонал. Лицо его было перевязано. Придворный лекарь стоял близ ярла на коленях и убеждал его отпить целебной настойки. Тот скрежетал зубами и ругался.

Приближенные старались успокоить своего неудачливого полководца:

— Ты доблестно дрался, высокочтимый ярл Биргер. О тебе будут в народе петь песни.

— Это великое счастье, что мы не погибли все до последнего. Разве можно было что-либо поделать с русскими полчищами? Все же вы видели, сколько их было, — и не сосчитать!

Последние шведские корабли, отчалившие от берега, плыли вниз, к холодному Варяжскому морю [47] Варяжское море — Балтийское море. .

Прошло два дня. Часть шведских кораблей, будто устыдившись своего поспешного бегства, возвратилась на Неву и поднялась вверх по реке, к месту битвы. Сильно поредевшие в числе, воины стояли на палубе стройными рядами, готовые снова вступить в бой.

Мрачный ярл Биргер с перевязанным лицом стоял на носу переднего корабля и всматривался в приближающийся негостеприимный берег. Он все еще надеялся увидеть обещанное переветниками почетное посольство новгородских богатеев, которые должны были провести шведов в будто бы покорно ожидающий их Новгород.

Но побережье было пусто. Всюду лежали тела убитых. Над ними стаями уже кружили черные птицы.

Вдруг шведские воины стали громко ругаться:

— Какие чудовища! Смотрите, что они делают!

Впереди, на бугре, несколько больших мохнатых медведей, громко рыча, терзали и грызли тела павших в битве воинов.

Корабли пристали к берегу. Медведи, испугавшись, скрылись. Ярл Биргер приказал переносить на корабли тела погибших.

Все бросились исполнять приказание. Число убитых шведов оказалось очень велико: ими были наполнены пять кораблей.

Затем все суда повернули обратно в море, и там, отплыв подальше от берега, шведы прорубили днища погребальных кораблей, и они медленно погрузились в холодные свинцовые волны.

Под заунывные похоронные молитвы монахов шведы, обнажив головы, мрачно провожали глазами исчезающие в волнах высокие стройные мачты.

К вечеру, собираясь группами на корме, несколько воинов вполголоса, чтобы не услышал ярл Биргер, пели старинную песню скальдов:

Им вторили холодный печальный ветер и рокот волн сурового моря.

Шведские народные певцы, скальды, никогда впоследствии не слагали песен о бесславном походе на Русь надменного ярла Биргера, разбитого двадцатилетним новгородским князем Александром, поднявшим на защиту родной земли всю дружину и всех беззаветно преданных своей родине смелых русских людей.

Но наши сказители и былинники не забыли подвигов и заслуг молодого новгородского князя, прозвав его «Александр Невский», «Александр — грозные очи», «Александр — грозные плечи» и «Александр непобедимый», и в своих сказах и былинах говорили о том, как юный князь, всегда одерживая победы, стоял на защите родной земли.

Оба вечевых колокола — и на Софийской, и на Торговой стороне — с утра яростно вызванивали, созывая народ на большое вече. Все новгородцы боялись раздоров во время вечевых сборищ, иногда кончавшихся схватками.

Некоторые надеялись, что в этот день, согласно древнему обычаю, по улицам будут выставлены столы и все станут пировать: есть, пить и веселиться по случаю нежданной победы над шведами.