Василий Ян - Том 4

— Не знаю, княже. Стал бы я тогда Господу молиться: «Да минует меня чаша сия!»

— Эх ты, отче Пафнутий! А еще был раньше храбрым воеводой!

Раздался сильный стук в дверь. Монах подошел к двери и спросил:

— Кто там? Чего надо? Ась?

Старик отодвинул засов и повернулся снова к Александру:

— Княже, княгинюшка Александра прислала Гаврилу Олексича.

Дверь распахнулась. На пороге стоял дружинник и, весело улыбаясь, говорил:

— Княгинюшка Брячиславна приказала, чтобы я не отходил от тебя, княже, пока ты домой не придешь.

Александр сидел, глубоко задумавшись. Монах осторожно и ласково коснулся старческой рукой богатырского плеча:

— Ну и строгая же у тебя княгинюшка!

— Строгая, да отходчивая! Спасибо тебе, отче Пафнутий. Пирогов постных с рыбой сейчас Гаврило принесет. А заодно пришлю я тебе и книгу новую — даст Бог, еще впишешь в нее не одну нашу победу.

— Да хранит тебя Господь, княже Александр, и даст славу немеркнущую!

Несколько саней потянулось гуськом в сторону леса. Каждые сани были запряжены тремя небольшими, но крепкими княжескими коньками. На переднем сидел верхом детина в коротком полушубке и собачьем треухе и свистом и гиканьем подгонял коней. Княжич Александр, завернувшись в медвежью шубу, лежал в коробе передних саней. Он часто приподымался, осматривал затихшие поляны, давал указания конюхам. Еще накануне были посланы вперед ловчие, чтобы проложить след в глубоком снегу и приготовить встречу на месте задуманной охоты. Кони мчались. Слышались скрип деревянных полозьев, возгласы конюхов.

Иногда попадались небольшие затихшие селения. Избы, казалось, совсем утонули в снегу. Жители попрятались. Кое-где сквозь натянутые пузыри тускло светились желтые огоньки лучин. Доносился обрывок женской песни. Стаями вылетали лохматые собаки и, ныряя в снегу, некоторое время мчались рядом с санями, хриплым яростным лаем провожая незнакомых им путников.

Несколько раз проезжали через замерзшие озера, где неподкованные кони скользили по гладкому льду. Свежий морозный воздух, запах сыромятной кожи, вспотевших коней и смолистый аромат вековых сосен и елей дурманили Александра, и этот путь казался ему необычайной сказкой.

К ночи вдали показались багровые костры и темные фигуры поджидавших охотников.

Они были в коротких полушубках, в кожаных лаптях, шерстяных онучах, перевитых ремнями до колен. И меховые рукавицы, и шапки с наушниками — все это казалось удобным и для охоты, и для войны.

Выйдя из короба, княжич Александр подошел к костру, где вокруг огня были разостланы звериные шкуры а на углях дымилась горячая похлебка в глиняных горшках; кругом были расставлены деревянные блюда с лосиным окороком и пирогами.

Александр подозвал к себе старшего из ловчих, Никиту Корня:

— Как зверь?

Никита Корень, богатырского вида, с большой русой бородой, запрятанной за воротник, опустился на шкуру возле Александра и стал шепотом рассказывать.

— Вся семейка здесь, — говорил Никита. — И старый бык-шатун сидит в берлоге. По временам встает на дыбки и смотрит в заиндевевшую щель под упавшей кокорой, не грозит ли ему кто. Зверь уже почуял, что люди близко, и выжидает. А его хозяюшка, старая медведица, с пестуном и двумя медвежатами залегла подальше, в песчаной яме под буреломом.

— А они до времени не уйдут?

— Я поставил охотников кругом. Если звери забеспокоятся и встанут, то наши молодцы их погонят в твою сторону.

Александр, сдвинув брови, всматривался в Никиту.

— Какой медведь: старый стервятник?

— Старый шатун. И улегся он поздно. С ним сладить будет нелегко. Осенью он уже задрал одного мужика, ехавшего за дровами. Всю кожу с черепушки снял.

— Будет веселая потеха! Придется всем показать свою силушку. А вы уж глядите в оба, чтобы медведь никого не обидел. Будет вам тогда позор и стыд, что друг друга не уберегли.

Вдруг издали послышался голос:

— Гей, ребятушки! Мы ищем князя Александра Ярославича!

— Идите сюда!

Из темноты выехали на свет костра три всадника. Соскочили с коней; один взял поводья и отошел с конями в сторону, двое прошли прямо к огню. Они были в нарядных зеленых шубах чужого покроя, у пояса — прямые мечи, отделанные серебром. Сняв шапки, отороченные соболем, оба незнакомца остановились, освещенные вспышками багрового пламени.

Александр быстро поднялся и направился к гостям.

— По платью вижу, что издалека приехали. Не с Волыни ли, из Галича?

— От князя Михаила Черниговского. Шлет тебе наш князь гостинцы: сивого коня ветроногого и сулею угорского вина. — Старый гость, указывая на молодого, добавил: — Князь Михаил прислал своего старшего сына Ростислава, а я при нем нахожусь.

— Проходите к нам, гости желанные! Отведайте нашего хлеба-соли.

Александр усадил прибывших на почетное место — на шкуру большого медведя и персидский цветной ковер. Он сам наливал гостям из глиняного кувшина в серебряные ковши золотистый мед и темное вино мальвазию и первый поднял чару за здравие славного князя Черниговского. Выпив до дна, Александр смотрел, чтобы прибывшие тоже пили честно, до последней капли, и подмигнул Никите Корню, чтобы тот занялся их угощением.

— Сегодня вы тут, в лесу, переночуете, а завтра с рассветом пойдем поднимать зверя. Я приготовил отменную охоту и покажу моим дорогим гостям, как наши удальцы добывают медведя, шатуна-людоеда.

Черниговский боярин стал шептать Александру:

— А мы к тебе, княже, по делу приехали. Спешное, жгучее дело.

Александр, подумав, ответил:

— Завтра будем говорить о деле — утро вечера мудренее. А сегодня отдохнем. Жаль только, что петь нельзя здесь — можно зверя спугнуть.

Постепенно лагерь охотников затихал. Одни продолжали сидеть возле костров, подбрасывая сучья в огонь и рассказывая самые необычайные случаи на охоте, другие ложились на вороха наломанных веток и засыпали.

Александр поднялся, приказал достать из саней и принести запасную меховую шубу и прикрыл с головой своего молодого гостя. Тот крепко заснул, опьяненный морозным воздухом и выпитым вином.

Когда гость проснулся, уже светало. Александр, нагнувшись, тряс его за плечо:

— Если, княжич, ты не раздумал идти на зверя, то сейчас пойдем его поднимать. А может быть, ты хочешь остаться здесь, возле огня?

Княжич Черниговский вскочил бодрый, готовый ко всяким опасным приключениям. Опоясываясь ремнем с прямым мечом, он с удивлением заметил, что на Александре меча нет, а только короткий широкий нож и в руках копье с поперечиной, перевитое ремнями.

— Ты не берешь с собой меча?

— С медведем нужно иметь свою сноровку: это зверь проворный и напористый. Его удержит только такая рогатина.