Николай Рерих - О Вечном…

Конечно, невежественные циники, наверное, будут ухмыляться, считая, что мысль — это ничто, во всяком случае, не более былинки в воздухе. Всякий цинизм о мысли, о духе, о внетелесных возможностях будет ярким примером грубейшего невежества. Когда же эти невежды, злобно кривясь, скажут: "Куда уж нам, малокультурным, погружаться в океан мыслей", — это будет сказано вовсе не в смирении и робости, но будет словом безобразнейшей гордости.

Часто люди втайне мечтают приобщиться чему-то, как они говорят в просторечии, сверхъестественному. Точно бы в естестве великом может быть естественное и, как противоположение, сверхъестественное. Конечно, это обычное выражение, как противоречащее обиходу, не приводит к верному сознанию. Но главное дело то, что, как только людям доводилось прикоснуться хотя бы к началу такого необычного явления, они впадали в такой безудержный сердечный трепет, что явление останавливалось. Прекращалось оно по той же самой причине, как и в вышесказанном опыте. Становилось ясным, что невоспитанное сердце и неопытное сознание не выдержали бы ничего сверхбудничного.

Очень часто говорится о каких-то необъясненных сердцебиениях. Их вносят в рубрику половую, или чрезмерной работы, или каких-либо излишеств. Но немало случаев нашлось бы среди этих явлений, когда какие-то прекрасные крылья уже касались ждущего или неждущего, а он, от одной близости этой, уже смертельно содрогался. Это тоже будет так часто несовместимая разница между языком земным и языком Небесным.

Сколько добра и сострадания заключено в простом соображении о слабом сердце. Если бы люди, даже в обиходе, чаще допускали себе эту человечную мысль о чужой боли, о переутомленности и слабости сердца, то ведь они уже тем самым становились бы во многих случаях человечнее.

Явления мертвых рассказаны во всевозможных повествованиях. Они совершенно несомненны. Среди них несомненно и то, что много раз, являясь с целью очень нужною, родные и друзья не могли сказать свою благую весть только из-за того же опять-таки животного страха тех, кому они являлись. Известны случаи, когда, желая спасти человека от опасности, усопшие должны были предпринимать целый ряд постепенных приближений, чтобы освободить человека, прежде всего, от страха. Именно страх так часто мешает принять самую добрую весть.

Об этих явлениях, о таких добрых вестях и желаниях помочь написано так много, что невозможно вдаваться в перечисление отдельных эпизодов. Начиная от теологических и через многие философские, исторические и поэтические рассказы всюду утверждается, что и смерти, как таковой, нет и близость миров [201] …близость миров… — Рерих имеет в виду возможность контактов и взаимодействий между миром людей и так называемым "тонким миром", где сознание ушедших из жизни продолжает существование в иной форме (отсюда происходит понятие о тонком теле человека). может быть ощущаема даже среди обихода жизни. Все это несомненно. Но злоба и ненависть, так обуявшие человечество в наше время, понуждают еще раз вспомнить о том, что сущность человеческая — добро, а все злое, безобразно вредное будет наносным, прежде всего, в силу невежества.

Очень темные, глубоко павшие сущности проявляют свое влияние, прежде всего, на невеждах. Их излюбленное средство опять-таки будет через многообразное запугивание. Они постараются настолько омрачить и понизить сознание уловляемого, что он почувствует себя изолированным, одиноким и, наконец, увидит счастье свое лишь в общении с темными. Темные также постараются лишить уловляемого всех истинных радостей, подсунув ему всякие постыдные суррогаты самоуслаждения.

Человек хочет забыться. Вместо того чтобы хотеть возможно яснее помыслить и вооружиться на духовную битву, его заставляют забываться. В дурмане желания забыться, чего легче им овладеть и сделать его послушным орудием, ублажая его в невежестве. Между тем лишь мысль добра, лежащая в основе, может подвинуть и к жажде знания. И тогда человек не упустит ни дня, ни часа, чтобы узнать, улучшить и украсить все, что возможно. И в этом процессе мысль добра будет и мыслью прекрасною.

16 апреля 1935 г.

Цаган Куре

Про одного святого говорили, что даже при упоминании о зле он чувствовал боль. Не следует считать такого святого белоручкой, но скорее нужно изумляться его отделению от зла. Действительно, каждый, познающий Огонь, особенно резко чувствует зло, как прямой антипод его бытия. Нужно, говорю, нужно развивать в себе это противодействие злу, которое является противником прогресса. Нужно, говорю, нужно осознать эту границу, преграждающую движение к добру эволюции. Слышать можно о сложности таких границ, но явление Огня покажет, где эволюция и где дряхлость разложения. Огненный Мир есть истинный символ непрерывной эволюции.

Действительно, люди ясно различаются по пристрастию к правде или ко лжи. Такое различие настолько очевидно, что как бы характеризует какие-то основные типы человечества. Есть длинноголовые и круглоголовые; может быть, также есть лжеверы и правдоверы. Одни привлечены к магниту правды, чуют его, отстаивают его и одушевляются им. Другие так же точно устремлены ко лжи, питаются ею, дышат ею и наполняют ею пространство. Из этих пристрастий порождаются самые непоправимые для них же следствия.

Одни люди, когда не знают чего-либо, то прежде осуждения стараются узнать, но другие, в случае незнания, сейчас же злословят, не желая даже ознакомиться с предметом. В этом отношении также наблюдается деление добра и зла. "Лишь бы злословить!" — скажут последователи зла. Ведь в каждом злоречии есть уже семена разложения и предательства. Откуда это влечение ко лжи и клевете? Если причиною незнание, то почему оно прежде всего устремляет к подозрению, а не к желанию узнать подлинные причины?

Понятно естественное тяготение к истине, оно венчает природу человеческую; но как объяснить преступное устремление ко лжи? Как наркоманы тянутся к губительному, постыдному яду, так некоторые двуногие устремлены ко лжи. От одного приближения неправды они усиливаются, ожесточаются, укрепляются. В родной им стихии лжи они черпают из словаря тьмы небывалые хулы и кощунства. Точно эпидемия?! Уж не существует ли особых "бацилл лжи"? Страсть ко всему ложному образует как бы особый вид психоза. Именно как страсть он заставляет особых людей не только признавать ложное, но и обосновываться лишь на неверных суждениях. От правды лжеверы впадают в судороги.