Георг Борн - Султан и его враги. Tom 1

— Я должен будут сопровождать султана, который на полчаса явится на праздник.

— Хорошо. И султанша Валиде тоже приедет, а она явная противница Шейха-уль-Ислама.

— Теперь это уже не так! — перебил Гассан своего друга. — Султанша Валиде надеется, что Мансур будет содействовать ей в отмене закона о престолонаследии.

— Так мы должны постараться сообщить султанше Валиде, что Мансур обманывает ее и пользуется ею для своих целей, — предложил Сади.

— Как же ты докажешь это? — спросил Зора.

— Все это устроится. Главное в том, чтобы как можно скорее низвергнуть Шейха-уль-Ислама и освободить нашего друга Зору.

— Это легко сказать, — возразил Гассан серьезно и в раздумье, — но у него столько средств и союзников!

— Принцесса Рошана с завтрашнего дня будет его противницей! — воскликнул Сади.

— Если ты этого добьешься, — сказал, смеясь, Зора, — ты докажешь только то, что я уже давно говорил: принцесса страстно любит тебя.

— Несмотря на это, я не думаю, чтобы она допустила падение Мансура, — заметил Гассан.

— Я докажу вам обратное! Я преследую цель низвергнуть враждебного нам и служащего только своему властолюбию Мансура, это первое! Вероятно, завтрашний праздник доставит мне желанный случай, так как, без сомнения, Мансур также явится во дворец. Если бы я только знал способ раскрыть его коварные замыслы!

— Я рассказывал тебе, что случилось с твоей Рецией, с принцем и со мной, — сказал Гассан, — по этому случаю ты можешь судить о влиянии и могуществе человека, которого мы хотим низвергнуть.

— Безделицы пусть остаются на долю мальчиков и робких! — воскликнул Сади, положив руку на плечо Гассана. — Нас же манят великие задачи. Ну, мой друг Гассан, твою руку в знак союза! Зора и на этот раз был бы третьим, если бы не был разлучен с нами приказом султана. Но он во что бы то ни стало должен быть спасен и освобожден!

— Благодарю вас, друзья мои, — сказал Зора спокойно и ласково, пожимая руки своих товарищей, — я теперь снова узнал, что вы для меня значите! Кто имеет двух таких друзей, тот может спокойно положиться на них, отправляясь в заключение. Идем, Гассан, куда должен ты отвести меня?

— В темницу сераля.

Это, конечно, жестоко, — продолжал Зора, — но пусть будет так. Прощайте, друзья мои! Я не мог поступить иначе, вы знаете мою вину, и в ваших глазах я ничего не теряю, этого для меня достаточно.

Сади и Зора дружески простились, затем последний вместе с Гассаном оставили квартиру.

Они отправились в сераль, и здесь Гассан велел попросить к себе маршала дворца султана.

Тот уже лег спать, но его разбудили, и он скоро явился. Гассан показал ему приказ об аресте.

— Я должен доставить благородного Зору-бея в тюрьму, — сказал он, — сделай милость, прикажи провести нас.

— Клянусь моей бородой, это пренеприятный сюрприз, — воскликнул маршал, который давно уже знал и уважал Зору, — храбрый и благородный бей арестован?

— Надеюсь, что скоро все разъяснится и примет другой оборот, — отвечал Гассан, — пожалуйста, прикажи оказывать благородному Зоре-бею все уважение, какого заслуживает такой храбрый воин его величества.

— Я сам позабочусь об этом, — отвечал маршал.

Затем он велел позвать кастеляна этого отделения огромного дворца, который явился с фонарем и ключами.

В нижнем этаже сераля, около последнего двора, между толстыми каменными стенами расположены каморки, окна которых плотно заделаны решетками, а двери — из толстого железа. Помещения эти прежде предназначались для хранения капиталов султана, но в настоящее время для этого были построены новые помещения. К тому же сейчас принято, следуя примеру всех нынешних государей, большую часть сокровищ вносить в иностранные банки.

С тех пор эти помещения стояли пустыми и уже неоднократно служили для заключения в них высших чиновников сераля, внезапно впадавших в немилость.

В эти-то отдаленные каморки, к которым вел целый ряд коридоров, отправились Гассан, маршал и кастелян вместе с Зорой-беем.

Приличный стол этих заключенных должен был быть таким же, как и у всех дворцовых чиновников. Еда готовилась на кухне сераля. Чтобы получить представление об обширности этой кухни, о прислуге и об издержках, которых она требовала, достаточно будет упомянуть, что только четыре жены султана получали ежегодно по 400000 пиастров и что прислуга их состояла из 300 рабов. К ней же относились танцовщицы, певицы, горничные, служанки и около 500 евнухов, так что в одном гареме за стол ежедневно садилось около тысячи человек. Если сюда прибавить многочисленных чиновников и слуг султанских покоев, то получится целая толпа людей, на содержание которых ежедневно затрачивались огромные суммы, при султане Абдуле-Азисе достигающие десяти миллионов пиастров ежегодно.

Кастелян открыл железную дверь и осветил путь. Гассан, Зора и маршал вошли в комнаты, в которых был сырой, затхлый воздух. Вся меблировка их состояла из нескольких вделанных в стены шкафов, нескольких столов и подушек; в каждом отделении было также по одной висящей на потолке люстре, подобно тем, какие встречаются в маленьких церквях.

В одну из этих камер был заключен Зора, остальные были заперты. Зажгли люстру, позаботились и о теплом одеяле на ночь, так что Зора ни в чем не нуждался, и заключение его походило скорее на домашний арест.

Арестовав таким образом своего друга, Гассан вернулся в Беглербег и на следующее утро передал султану шпагу арестованного офицера. Сераскир должен был немедленно произвести подробное и строжайшее следствие по этому делу. Так приказал султан, бывший в самом дурном расположении духа.

Во дворце принцессы Рошаны было устроено празднество в честь победоносного возвращения войск султана и взятия в плен Кровавой Невесты, но собственно праздник ее давался в честь одного Сади и назначения его пашой. Принцесса разослала многочисленные приглашения, и с наступлением ночи залы ее дворца наполнились разодетыми придворными дамами и кавалерами. Только с недавнего времени, с тех пор как европейское влияние начало вытеснять все предрассудки, в Турции вошли в моду подобные праздники. Но всякий раз на это нужно было согласие султанши Валиде, которой подчинялась вся общественная жизнь женщин.

Принцесса Рошана, очень хорошо зная, как султанша Валиде любит участвовать в подобных празднествах, прежде всех лично пригласила ее. Таким образом, султанша ничего не могла иметь против этого праздника.

Когда она явилась на праздник, на ней было бархатное платье темного пунцового цвета, вышитое золотыми колосьями. Лицо ее было закрыто тонким покрывалом, а головной убор составляла драгоценная диадема из бирюзы.