Георг Борн - Султан и его враги. Tom 1

— Пожалуйста, доверьте ее мне!

— Отчего не быть мне откровенной! Я надеюсь, что рано или поздно вы вступите в дипломатический корпус, — говорила мисс Страдфорд, — не думаю, чтобы вы серьезно рассчитывали остаться военным, по моему убеждению, вы, при ваших дарованиях, вашем отличном образовании и светском такте, рождены скорей для отношений с политиками и с женщинами, чем с пушками и эскадронами! Я надеюсь, почему, не знаю сама, скоро увидеть вас в салонах дипломатов!

— Эта жизнь и этот круг были бы для меня довольно заманчивыми, мисс Страдфорд, тем более что там я имел бы случай постоянно видеться с вами, — отвечал Зора-бей. — Благодарю вас за это доказательство вашего участия, я возьму его, как сладкое воспоминание, с собой в дорогу, и если мне удастся победоносно вернуться сюда, я надеюсь тогда снова увидеть вас!

— Здесь, в Константинополе, это не удастся, — сказала мисс Страдфорд с улыбкой, — но в Англии, быть может, мы когда-нибудь и встретимся.

Зора обещал не успокаиваться до тех пор, пока вновь не увидит ее, и с этим они расстались.

Сади в это время последовал приглашению принцессы, которая приняла его в дорогом бархатном платье персикового цвета. Прекрасная фигура Рошаны и округлость ее форм вырисовывались более, чем когда-либо, в этой роскошной, истинно царской одежде. Лицо ее, как обычно, до самых глаз было закрыто вытканным золотом покрывалом. Но широкие рукава, плотно облегавший ее стан корсаж с роскошными кружевами, вырезной лиф платья — все подчеркивало ее изящную шею, плечи и руки.

Весь костюм был сделан с французской изысканностью. Принцесса выписала из Парижа не только платье, но и горничную, и ей, в основном, была обязана этим умением одеваться, так резко выставлявшим напоказ ее красоту.

Принцесса Рошана приняла Сади в летнем салоне своего дворца, возле которого находились оранжереи. Этот всегда тенистый, прохладный салон, наподобие беседки или садового павильона, с трех сторон был окружен вековыми деревьями и далеко выдавался из дворца в сад.

Он был устроен с чрезвычайной роскошью. Кругом зеркальные стены отражали тысячи огоньков маленькой прелестной люстры, и ковры, покрывавшие пол, были дорогой работы. Стулья и подушки, гардины и портьеры были дорогими и изящными. Мраморные колонны около входа поддерживали большие вазы, из которых свешивались цветущие, вьющиеся растения, а на столах стояли часы и разные дорогие безделушки. У прохода к оранжерее, в которой через открытые большие окна можно было любоваться восхитительной лунной ночью, расстилавшейся в саду, росли тропические растения, широкие листья и темно-красные цветы которых придавали покою южный характер.

В отдаленном покое помещался хор музыкантов, цыган и греков, разнообразные инструменты которых производили чудное сочетание звуков, чуждое для нашего уха и едва слышно доходившее до летнего салона принцессы.

Рошана любила мечтать, лежа на подушке, волнуемая этими нежными звуками.

— Ты отправляешься на битву, — говорила она Сади, увлеченному восхитительным видом салона и его хозяйкой, — высшее желание твое исполнено — ты находишь, наконец, случай отыскать славу! Но береги свою жизнь, Сади, чтобы получить ее при своем возвращении.

— Я иду победить или умереть, принцесса!

— Знаешь ли ты своих врагов и их могущество? Знаешь ли ты союзников, которых дала им природа? Знаешь ли ты самум пустыни, черную смерть и местные опасности Бедра? Ты идешь навстречу ужасам, Сади, и я боюсь за твою жизнь, но да поможет тебе твое мужество! Ты имеешь могущественную противницу в далекой стране. Знаешь ли ты Кровавую Невесту? Слышал ли ты что-нибудь о ней?

— Я слышал только то, что она дочь эмира племени Бени-Кавасов, светлейшая принцесса!

— Кровавой Невесте едва только исполнилось шестнадцать лет, но берегись ее, Сади! Она смертельно ненавидит каждого турка, каждого солдата падишаха и до тех пор не успокоится, пока не увидит его плавающим в собственной крови, — продолжала принцесса, а Сади жадно прислушивался к ее словам.

— Солия, так зовут Кровавую Невесту, увлечена неутолимой жаждой мести! Некоторое время тому назад она была обещана в жены одному юноше из бедуинского племени Эц-Цайядин, известному своей редкой храбростью и умом. Не довольствуясь кровавыми лаврами, приобретенными на охоте за тиграми и пантерами, он вздумал получить их на поле битвы, как раз перед торжественными проводами обещанной ему невесты. Поэтому он напал с горсткой своих приверженцев и друзей на небольшой отряд турецких солдат, бывших в разъездах по стране в Бедре.

В одной из этих битв бедуин был ранен, попал в руки солдат и был казнен по приказу правителя Медины. Все просьбы за него были тщетны. Хитростью только удалось невесте достать отрубленную голову своего жениха. У головы этой и поклялась она страшно отомстить солдатам султана за преждевременную смерть своего возлюбленного. По совету отца, тронутого слезами дочери и ее клятвой мести, все племя Бени Кавасов восстало против владычества падишаха и приготовилось к бою.

Подобно Орлеанской деве, идет теперь Солия в битву, в которой она, вооруженная как мужчина, принимает большое участие. Целое племя доверило ей свои знамена, и ходит слух, будто она со знаменем впереди всех бросается на неприятельские отряды и мужественно сражается наряду с отцом и братьями, чтобы отомстить за смерть своего жениха. Вот какова Кровавая Невеста, Сади, — заключила свой рассказ принцесса. — Ты идешь против нее и ее преданных войск, у которых перед тобой большое преимущество: они знают свою гористую, бесплодную страну и везде имеют убежища, откуда могут нападать и стрелять по тебе и твоим солдатам!

— Стоит ли идти против девушки! — сказал Сади с презрительной улыбкой. — Мне было бы приятнее, если бы во главе моих врагов в той далекой стране стоял паша, полководец!

— За ней стоит сила, которую ты так же мало должен презирать, как и ее, Сади! Не из одного только племени эмира, ее отца, состоит ее войско, мне докладывают, что и родственные племена, ободренные успехами Кровавой Невесты, соединились с ним и что общие силы их составляют много тысяч воинов! Это значительная сила, Сади, много ли солдат намерен ты им противопоставить?

— Это решено будет только на месте, но не думай, принцесса, что я боюсь с несколькими сотнями башибузуков выступить против арабов! Чем больше опасность, тем славнее победа!

— Это твои слова! Я знаю твое мужество и потому говорю, если только возможно кому-нибудь победить и усмирить далекое племя, то это сделаешь ты! Я буду сопровождать тебя в твоем походе, Сади! Мои мысли и желания будут следовать за тобой всюду: при переезде через море, в походе через пустыню и на поле битвы! Да защитит тебя Аллах! Если ты вернешься победителем, в триумфе недостатка не будет! Изгнанником уезжаешь ты, славным победителем вернешься назад! Я сама тогда подам тебе венец героя и прикажу возложить на твою голову бунчук паши, и пусть толпа, исполненная восторга и удивления, созерцает вернувшегося победителя.