Рангея Рагхав - Я жду тебя

Мы смертны. И все-таки из поколения в поколение мы неуклонно движемся вперед. Любовь женщины, нежность к потомству сохранились даже в наш жестокий век, перед ними пасует даже необузданная жестокость…

— Сукхрам! — позвал я.

— Что, господин мой и брат?

— Ты знаешь, почему все так происходит? — Он не понял меня. Но в глазах Чанды зажегся огонек. Мне показалось, что она поймет. — Может, мир беден, и нехватка денег обеднила души людей?

— Во время войны здесь у людей денег хватало, — сказал Сукхрам.

— А что это дало? Вместо буйволов люди приобрели лошадей да извели кучу золота на свадебные обряды.

А ума-то у них не прибавилось!

— Это так! — согласился Сукхрам.

Я и сам знал, что так. У полумертвых от голода людей появилась новая страсть — деньги. Но деньги не прибавили им счастья. От нескольких украденных плодов манго, сбитых ураганом, не разбогатеешь.

Сукхрам кивнул головой в знак согласия. Чанда с удивлением смотрела на меня.

— Княжества ликвидированы, — продолжал я. — Разрушены очаги произвола. Было время, когда раджи отдавали жизнь за народ, обороняя страну. Нынешние же занимаются только распутством — слепые рабы старых законов и порядков… Да, только старое мертво! Живет один его призрак.

— Призрак! — крикнул Сукхрам.

— Призрак? — задумчиво произнесла Чанда.

— Взгляните на мир вокруг нас! Здесь все зиждется на насилии и грабеже. Так было сотни лет, и многим стало казаться, что это дано раз и навсегда. Но увидите, все изменится. Не потому ли мечутся в панике помещики и богатеи, что кончается их власть! Один человек не переделает мир. Но, Сукхрам, в мире столько людей!

— Что ты говоришь, господин мой и брат, — равнодушно сказал он, — нам не понять.

— А ты постарайся! — рассердившись, сказал я.

— Что ж, говори дальше!

— Ты беден?

— Да.

— Из низкой касты?

— Да.

— А если б не было каст? Их не будет!

— И тогда люди не будут нас презирать?

— Каким хорошим станет тогда мир! — воскликнула Чанда.

Я прижал ее к своей груди.

— Сукхрам, ты вот никак не поймешь, а она понимает, потому что растет в свободной Индии. Мы живем в такое время, когда нам уже нельзя склонять голову. Мы стали свободной страной, но еще не смогли вычистить грязь из своего дома.

Сукхрам продолжил свой рассказ.

Теперь он носил форменную одежду, а Каджри — сари. Вся их жизнь изменилась. Мэм сахиб, у которой они служили, звали Сусанной. Это была гордая и надменная девушка, зачитывавшаяся Киплингом.

Господин Сойер, отец Сусанны, прибыл сюда, чтобы наблюдать за правлением раджи. На раджу поступало много жалоб, недовольные крестьяне чуть не подняли настоящее восстание, и вице-король был вынужден направить в княжество доверенное лицо. Вице-король весьма ценил господина Сойера за опыт, изворотливость и умение ладить с местными князьками. Политический агент в подобных случаях становился фактическим правителем княжества, и положение царствующей леди вскружило Сусанне голову. После «Камо грядеши» она чувствовала себя христианкой, которую окружают невежественные идолопоклонники, с той разницей, что идолопоклонники Рима были патрициями, а идолопоклонники Индии — рабами. И, прочитав «Афродиту» Пьера Луи, она видела себя прекрасной Крайсис, а вокруг — распутство и разгул. Англия казалась Сусанне страной из другого мира. Там были клубы, там устраивались балы и званые обеды и все люди в равной степени считали себя цивилизованными. Здесь же одни правили, а другие склонялись перед ними. Тех, кто пытался поднять голову, подавлял ее отец. То ей вспоминалась Ребекка из «Айвенго», и тогда она часами раздумывала о ее судьбе, а после «Раджастана». Тогда она сравнивала доблесть раджпутов с отвагой европейских рыцарей и все не переставала удивляться тому, что видела вокруг. К ней относились, как к дочери знатного римского патриция. Она появлялась, и ей отвешивали низкие поклоны.

Разве в прошлом эти люди не были героями? Она была готова даже сочувствовать им. Если б чужеземцы установили власть над Англией, неужели ее народ не восстал бы против них, неужели остался бы под ярмом?

Сусанна находилась в самом расцвете молодости, когда человеку свойственны светлые и радужные мечты.

Своеобразие раскинувшейся перед Сусанной страны поражало ее. И первое, что она поняла, — это то, что жизнь здесь далеко не такая легкая и простая, как любили расписывать ее соотечественники. Клайв — низкий, лживый человек. Но он создал империю и стал великим. Может быть, он и велик, но лишь с точки зрения Англии, а не таких человеческих ценностей, как гуманизм. Иначе пришлось бы считать великим любого тирана!

Усевшись на веранде в кресло, Сусанна любила наблюдать, как садится солнце. В такие минуты у нее в ушах звучали слова Карлейля: «Индия не вечно будет нашей, Шекспир же останется нашим навсегда».

— Сукхрам, ты знаешь сказки? — спрашивала она Сукхрама.

— Немного, госпожа, — почтительно отвечал он.

Сусанна уважала мужественных людей и не могла относиться к Сукхраму как к остальным слугам.

«Этот человек обязательно прославился бы», — думала девушка. Но он не родился англичанином, а был похож скорее на дикого зверя, которого она сумела приручить.

Сусанна любила расспрашивать Сукхрама об Индии. Он прилагал все усилия, чтобы обстоятельно ответить ей, но ответы его не удовлетворяли Сусанну. Сукхрам был неграмотным человеком.

— Госпожа быстро выучилась разговаривать на нашем языке, — восхищался он.

— Ну а кто лучше говорит: я или отец? — допытывалась она.

— Мэм са’б, этого я не знаю, — уклонялся Сукхрам от ответа.

— Боишься сказать?

Сукхрам улыбался и молча опускал голову.

Сусанна смеялась.

— Госпожа, вероятно, много училась?

— И очень охотно. Я хочу больше знать об Индии. А ты мог бы рассказать мне что-нибудь интересное о своей стране?

— Госпожа, я темный человек, — отвечал Сукхрам. И спрашивал, верно ли, что в Англии все говорят по-английски.

Она смотрела на него с сочувствием и что-то шептала про себя по-английски.

Когда секретарь отца видел, что карнат сидит у молодой мисс и та с ним разговаривает, он не мог найти себе места. Он был потомком Читрагупты и сгорал от зависти, видя, как карнат вступает на лестницу, ведущую в рай. Будь молодая мисс так милостива к нему, он бы не упустил случая извлечь из этого пользу и давно бы пристроил к своему дому каменную веранду. Но он был бессилен что-либо изменить.

Сусанна была довольна Сукхрамом. Она посылала за ним по любому поводу и все свои дела поручала только ему. Остальные слуги пресмыкались перед ней и раздражали ее.

Иногда она усаживалась верхом на лошадь, а Сукхрам брал лошадь под уздцы, и они отправлялись на прогулку. Они часто бывали в горах, но старались возвращаться домой засветло. С наступлением темноты Сукхрам зажигал в комнате Сусанны большую лампу, и она читала. Обедала она вместе с отцом. Сукхрам иногда прислуживал им один, иногда вместе с Каджри.