Константин Бадигин - Кораблекрушение у острова Надежды

Не раз мореходам преграждали дорогу небольшие речушки, спокойно стекавшие к морю. С тихим звоном пробивались во мхах ручейки. Тундра на острове жила полной жизнью. Спелое летнее солнце светило и день и ночь, побуждая природу торопиться. Сейчас оно крепко припекало спины мореходам. То и дело встречались белые медведи. Они паслись на лужайках, словно коровы, поедая какую-то траву и не обращая на людей внимания.

Часа через три мореходы подошли к маленькому озеру с приподнятыми песчаными берегами. Прозрачная вода отливала синевой. На озере пискливо щебетали кишевшие там птенцы линяющих гусей.

Митрий Зюзя захотел поймать одного, подержать в руках пушистенький комочек. Однако затея не удалась: птенцы, быстро загребая лапками, устремились к противоположному берегу, где, словно печная пасть, чернело отверстие, и мгновенно скрылись в этой дыре. Озеро опустело, остались только перья и пух линяющих гусей.

А Митрий в погоне за птенцами поскользнулся на мшистых камнях, упал и ушиб колено.

Степан Гурьев с любопытством осмотрел берег, место, где укрылись гусенята.

— Озеро у нас под ногами, — догадался он, — там и птенцы спрятались. Место хорошее, их ни песец, ни сова не достанут… Идти можешь, Митрий?

— Могу. — И Зюзя заковылял следом за Степаном.

К концу дня мореходы увидели закиданную камнями говорливую речку, а на берегу — высокий крест. Неподалеку виднелись остатки самоедского стойбища: кости, обрывки ремней, куски оленьей кожи, сломанные сани…

Степан Гурьев вынул из-за пазухи свою мореходную тетрадь.

— Река Песчанка, — сказал он. — На этом месте с большого острова самоеды переходят пасти оленей на наш остров. В малую воду осушается песчаный перешеек, соединяющий оба острова, — продолжал он, — и, значит, нет и течения. Агличанам об этом, наверно, рассказали.

Вечером стало прохладнее. Мореходы разложили на сухом месте костер, разожгли его. Митрий Зюзя наловил жирной рыбы в реке и принялся варить уху. Плотно наевшись, они стали подумывать, как удобнее лечь спать.

— Спать будем по очереди, — сказал Степан, посмотрев по сторонам. — Вон медведей сколько. Нас за моржей примут и съедят запросто.

— И я так думаю, — отозвался Митрий Зюзя. — Успеем выспаться. Смотри-ка… — Он показал на стайку песцов, подобравшихся к остаткам рыбы, брошенной мореходами. — Ишь ты, непуганый зверь, совсем человека не боится.

Мореходы разгребли огонь, настелили сухих прутьев на горячем месте и разожгли новый костер.

— Скажи, Митрий, — укладываясь спать, спросил Степан, — как бы ты поступил на моем месте? Подумай-ка.

— А сам ты?

— Не могу решить, от мыслей голова вспухла. Одно знаю: аглицких купцов сюда пускать нельзя. А другое — невинную кровь проливать тяжкий грех.

Митрий молчал недолго.

— С ребятами надо поговорить… с теми, что агличанам служат.

— Ну?

— Обсказать, как и что, пусть агличане одни на острове остаются. Небось взвоют.

— Так-то так, однако… Ну, а ежели нас агличане увидят и догадаются, что мы по их души? Драки не миновать.

— Разве у нас на лбу написано? — доказывал свое Митрий. — Мы сами по себе, они сами по себе… Мы на промысел за моржами — вон их по берегу сколь, — а для каких дел они пришли, нам незнаемо.

Степан Гурьев все понял. Голова бывшего корсара варила слишком прямолинейно. Он получил приказ уничтожить врага, а в таких случаях внезапность нападения часто решает дело. И Степан решил воспользоваться своим преимуществом. Он знал, где враг, и знал, что его надо уничтожить… Но что было хорошо во времена морской войны, сейчас не подходило. И Степан стал обдумывать все по-новому. Мешали комары, тучами осаждавшие мореходов. Дым костров мало помогал. Руки и лица вскоре превратились в зудящую опухоль, покрытую липким месивом раздавленных насекомых.

— С Федором поговорить надо, чать он тебе не чужой!

— С каким Федором?

— С шуряком твоим.

— Да разве он там?

— Тама, деньги кого хошь прельстят. И у меня приятели есть. Верных агличанам там не много. Из Москвы управитель Богдан Лучков, с ним двое товарищев. И двое пустозерцев-кормщиков, они всему делу голова. И дорогу агличанам указывают, и место сие они нашли. Знакомые самоеды у них есть. Оба кормщики, давно пушниной промышляют.

— Вон оно что! — сказал Степан. — Вон оно что! Федор тама. Попробуем теперя инако. — И как-то сразу успокоился. — Молодец, Митрий… — Он поудобнее улегся у костра, подложил под голову заплечный мешок. — Когда солнышко над тем мыском станет, разбуди… Что ты раньше про Федора не сказывал?

— Ты не спрашивал, а к слову не пришлось.

— Ладно.

Степан повернулся спиной к костру и сразу уснул. А Митрий Зюзя долго бродил возле костра, стараясь не заснуть, и посматривал на бледное, низкое солнце, катившееся над самым островом.

Тихо в этот полуночный час на острове Надежды.

Утром мореходы снова наварили рыбы, позавтракали и отправились в обратный путь.

Советы жены и разговор с Митрием Зюзей помогли Степану принять правильное решение. Теперь он не сомневался: надо действовать не силой, а хитростью. Надо выполнить приказ купцов Строгановых так, чтобы не идти против своей совести и против закона. И еще решил кормщик: не откладывая, идти в лагерь англичан и узнать все самому.

Был отлив. Море ушло, оставив оголенные отмели. Подходя к своему становищу, Степан увидел знакомую корягу. Она чернела на мокром песке, зацепившись корнями. Следующий прилив еще больше поднесет ее к берегу. Он осмотрел кучу плавника, собранную мореходами за его отсутствие. В нем много ровных, крепких стволов. На избу и баню вполне хватало.

Время было обеденное. Мореходы дружно таскали ложками из большой деревянной чаши Анфисино варево — жирную кашу с кусками оленины.

После обеда Степан созвал своих товарищей.

— Вот что, ребята, — твердо сказал он, — свару заводить с агличанами нам не с руки. Пусть они своим делом занимаются, а мы своим… Дом и баньку срубим. Песцов промышлять будем. Поняли меня?

— Поняли, Степан Елисеевич.

— Плавника, я думаю, хватит. Можно приступать к делу. Сначала баню сколотим, потом избу, попариться всем охота… Кто хочет, ребята, совет подать? — Степан посмотрел на своих товарищей.

— Все довольны, Степан Елисеевич, правильно ты рассудил.

Степан хотел было вместе с артелью строить баню, но потом подумал, что для постройки народу много, а главное вовсе не в бане, а в том, как он сумеет устроить дела с английскими купцами. «Отдохну часок-другой — и в дорогу, — вдруг решил он. — Чем скорее узнаю, что и как, тем надежнее».

Степан направился к берегу повидать Анфису. Она сидела возле костра и чистила рыбу.

— Пойду к агличанам, — сказал он, присаживаясь рядом с женой на черный плоский камень.