Александр Филимонов - По воле твоей. Всеволод Большое Гнездо

Итак, Святослав понемногу начал осознавать, что победоносный поход не удался. Впереди был неприступный Всеволод, находившийся к тому же на своей земле и всегда могущий в случае чего пополнить свое войско, сзади было смоленское княжество, где Давид и Рюрик тоже не сидели сложа руки, тревожили Чернигов. В собственном войске могли начаться неприятности — половецкая орда, недовольная бесплодным стоянием, грозилась уйти, сразу ополовинив воинскую силу Святослава. А если ее задержать, то как бы с ними не пришлось биться самим — уже было несколько стычек, на которые дружинники, измученные бездельем, сами нарывались, задирая вспыльчивых половецких князьков.

Меж тем приближалась весна. Она грозила распутицей. Это сгубило бы войско Святослава еще вернее, чем Всеволод. Святославу оставалось сожалеть, что он не решился сразу ударить на врага, захотел его перехитрить, а перехитрил самого себя. О том, что не сделано, жалеть было поздно. Надо было решаться и уводить войска, пока не начал таять снег.

В начале весны Святослав снялся и налегке двинулся к Новгороду, провожаемый громкими радостными криками владимирцев. Весь стан, все обозы с добычей, награбленной во время удачного начала этого похода, — все доставалось Всеволоду, который опять мог считать себя победителем. Суздальская и Владимирская земли были спасены.

Чтобы его отступление не выглядело позорным бегством, Святослав дал небольшой крюк и сжег город Дмитров, в котором родился Всеволод. Город стоял пустой, население не дожидалось для себя еще более печальной участи и покинуло дома. К большой досаде великого князя, в Дмитрове сгорел только что построенный храм Святого Димитрия Солунского, ведь постройке его так радовалась в свое время княгиня Марья.

Едва успев до разлива рек достичь Новгорода, Святослав был встречен там как победитель — с епископом, крестами и колокольным звоном. Город, встречая киевского князя, был охвачен непонятной радостью, хотя ничего особенного не происходило, если не считать прибытия такого количества известных южнорусских князей — и все они были близкими родичами новгородского князя Владимира Святославича. Прозревший слепец Ярополк также испытал на себе вновь вспыхнувшую к нему любовь новгородцев.

Лучшего, чем Ярополк, защитника восточных новгородских пределов трудно было себе представить: всем была известна ненависть Ярополка к владимирскому князю. Ярополку вновь дали Торжок, в третий раз он садился там княжить, пообещав Новгороду крепко за него стоять.

С весной приходили обычные заботы. Купцы собирались отплывать к ганзейским городам, ремесленники готовились к сбыту своих товаров и ожидали подвоза чужеземных — шкур, железа, тканей; землепашцы начинали пахать и сеять. Новгород принимался за работу и понемногу терял любопытство к южным князьям и их дружинам, которые ему приходилось кормить. Всех стали раздражать половцы, приведенные Святославом. Чужая, иноязычная вооруженная орда вызывала в городе недовольство, тем более что ее содержание также ложилось на плечи новгородцев. Участились случаи воровства и грабежей — поганые начинали искать себе занятий и находили их поблизости.

Выборные горожане через тысяцкого пытались воздействовать на своего князя Владимира. Тот, чувствуя, что Новгород может обойтись с пришлым войском весьма негостеприимно, стал намекать отцу, что пора бы ему двигаться на Киев и вновь занять княжеский стол, согнав с него Рюрика. Святослав и сам знал, что засиживаться в Новгороде становится опасно, и уверял новгородцев, что ждет лишь, когда подсохнут дороги. Дороги вскоре подсохли — весна заканчивалась на удивление теплыми и сухими днями.

В самом конце весны Святослав со своей братией, забрав с собой половцев, покинул Новгород. В Суздальскую землю идти второй раз не решился.

Всеволод узнал об этом и, узнав, понял, что победил Святослава. Во Владимире и Суздале состоялись благодарственные молебны, отшумели пиры с угощением горожан. Столы были поставлены прямо в княжеском дворе, куда мог зайти всякий и, если пожелает, принять чашу вина прямо из рук великого князя. Недостатка в желающих, конечно, не было, и Всеволоду пришлось изрядно потрудиться, наполняя подставляемые все новые чаши, кубки и ковши. Святослав направился к Киеву, желая завершить неудачный поход против Всеволода победой над Ростиславичами.

По пути, лежавшему через кривскую область, полоцкие и витебские земли, он набирал себе все новых союзников, заставляя таковыми становиться местных князей — Васильевичей, Всеслава и Брячеслава, других князей, опасавшихся не столько дружины Святослава, сколько половецких орд. И как было не опасаться? Тех, кто отказывался присоединиться к войску Святослава, ждала участь князя Глеба Друцкого.

Глеб Друцкий заявил Святославу, что не поднимет руки на Ростиславичей. Может, такую смелость он взял на себя, надеясь на помощь Давида. Помощь и вправду шла от Смоленска, но, увидев огромную рать Святослава, Давид повернул обратно. Святослав отдал Друцк поганым, и те за день осады разорили окрестные села и сожгли стены внешнего города, не сумев взять укрепленный княжеский дворец. Сам князь Глеб при защите Друцка погиб.

Чтобы держать половецкую орду в узде, Святослав отдал ее под начало Игоря Святославича. Имя этого князя да и тяжелая рука его были хорошо знакомы поганым. Орда, начинавшая уже своевольничать — а это для Святослава особенно нежелательно было в киевских областях, куда он и направлялся теперь, — подчинилась и, оставив мысли о грабеже беззащитных днепровских городов, послушно пошла со Святославом к Киеву.

Но Святослав был уже не тот, что в начале похода. В главном он потерпел неудачу — не смог расправиться с могущественным противником, владимирским князем, и все нынешние дела, хоть и имели видимость важную, казались Святославу незначительными. Давид и Рюрик не представляли большой угрозы Ольговичам. Однако же Киев нужно было занять, чтобы весь поход получил хоть какое-то оправдание. Отправив князя Игоря с ордой искать Ростиславичей, Святослав подошел к Киеву и обнаружил, что город брать не придется. Он был пуст, князя Рюрика в нем не было. Святослав, терзаемый дурными предчувствиями, вошел в Киев, сел на княжеском столе и отпустил союзников и родичей с дружинами по домам. Нечем становилось кормить так много ртов.

Князь Игорь Святославич, предводительствуя ордой в поиске Ростиславичей, не забывал об увеселениях. Вместе со своим старым знакомцем князем Кончаком он по дороге устраивал охоты, благо Кончак вез с собой немало ловчих соколов, к которым питал страсть, разделяемую Игорем. Оба охотника — Игорь и Кончак — хорошо знали друг друга еще до нынешнего Святославова похода.