Ефим Курганов - Забытые генералы 1812 года. Книга вторая. Генерал-шпион, или Жизнь графа Витта

Но эта мысль, как видно, заговорщикам в голову не приходила. Во всяком случае, Витту в его просьбе не было раз и навсегда отказано.

Члены Тульчинской думы южного общества (а центр её был в Тульчине, принадлежавшем прежде графу Станиславу Феликсу Потоцкому, и там некогда жила матушка Витта) предписали подпоручику квартирмейстерской части Лихареву следующее.

Ему следовало затянуть на некоторое время дело принятия Витта, и отсрочивать его принятие до киевских контрактов 1826 года, но таким именно образом, чтобы отсрочка эта не доказывала бы недоверия к Витту, а между тем доставила бы тайному обществу возможность убедиться в большей или меньшей искренности его, следя постоянно за ним.

Да, следить за многолетним провокатором Виттом, подлинным и неподражаемым виртуозом измены и доноса – идея была интересная, занятная, но крайне глупая и обречённая на неизбежный и оглушительный провал.

А Бошняк, кстати, был убит во время польского восстания 1830–1831 годов, но только не поляками, а русскими офицерами. Имена их не сохранились, увы, но они явно отомстили за своих товарищей, повешенных и отправленных на каторгу.

Кажется, эти безвестные офицеры и есть единственно порядочные люди во всём моём повествовании.

Каролина Собаньская, узнав об убийстве Бошняка, своего приятеля, коллеги и кратковременного избранника, была в ярости, но ничуть не переживала и никогда более не вспоминала о нём: сентиментальность тогда совершенно не была ей свойственна, ни в малейшей мере, должен сказать.

Граф же Иван Витт страшно жалел о потере ценнейшего своего агента, искреннего и убеждённого монархиста, но он чрезвычайно радовался при этом, что у него остаётся ещё Каролина (Лолина), непобедимая, неотразимая и великолепная покорительница мужских сердец, перед которой никто не в состоянии устоять.

Кстати, граф впоследствии сильно разочаровался в Собаньской, и уже более не сравнивал её с великой Софией Потоцкой-Витт: наоборот, всячески стал теперь подчёркивать, что они на самом-то деле ничуть не схожи.

Проблема заключается в том, что Каролина оказалась слишком хорошим агентом, настолько хорошим, что её маску на самом верху российской власти приняли за истинное лицо, а это не могло хорошо закончится. Её игру приняли за чистую реальность.

В общем, она невольно ввела в заблуждение не только бунтовщиков, но и самого царя, поверившего, что она и правда заодно с заговорщиками. Витт был в ярости и буквально выгнал Каролину. Да, именно за то, что она слишком уж вошла в роль свою.

София Потоцкая, как стал позже считать Иван Осипович, оказалась гораздо умнее, и, главное, тоньше, а одновременно – добавлю уже от себя – ещё и гораздо циничней, хотя и у Собаньской цинизма хватало, и даже с избытком. Впрочем, он полагал, что матушка его – женщина даже не большого, а великого цинизма, что почитал несомненным достоинством, видя в цинизме проявление свободного ума.

Между, прочим, в бумагах Витта я нашёл запись с пометой «любимые слова матушки моей». Вот эта презанятная запись, не мало говорящая и об генерале и об знаменитой матушке его: «Будешь искать честных людей, останешься с одними дураками».

Но это разочарование Витта и разрыв его с Собаньской произошли потом, уже после польского восстания 1830-31-го годов, а пока возвращаемся к печально знаменитому 1825-му году, унёсшему в мир иной одного из лучших российских государей.

Генерал Витт при активнейшем содействии Александра Бошняка и Каролины Собаньской сделал всё для того, чтобы противоправительственного бунта не произошло, чтобы он заблаговременно был обнаружен. Однако всё дело в том, что человек, даже самый могущественный, самый дальновидный, не властен, увы, над человеческою природой.

Бошняк, как можно с большой долей вероятности предположить, принадлежит к балканскому христианскому роду, эмигрировавшему в Россию: бошняк (босняк) – босниец.

Дед нашего Бошняка был комендантом Саратова и оборонял город от Емельяна Пугачева. Отец его же был премьер-майором и состоятельным помещиком.

Александр Карлович родился в 1786 году, учился в Московском университете и благородном пансионе (кстати, в одно время с поэтом Жуковским и многими декабристами; с Жуковским на долгие годы сохранил добрые отношения). По окончании пансиона поступил в московский архив Коллегии иностранных дел, потом служил во 2 экспедиции департамента внутренних дел. Бывал у Вяземских. Встречался с Карамзиным. В 1810 году вышел в отставку в чине коллежского советника. С 1820 года жил на юге, в Херсонской губернии, где ему досталось по наследству имение Катериновка, близ Елизаветграда.

По соседству, в имении Златополь, жил отчим Бошняка, генерал Н. П. Высоцкий. Там-то Бошняк и познакомился с Виттом. Произошло это в конце 1824 года. Кстати, там же Бошняк встретился и с подпоручиком квартирмейстерской части южных военных поселений декабристом В. Н. Лихаревым, свойственником хозяина имения.

Став подручным Витта, Бошняк по указанию последнего начал активно укреплять свои связи с Лихаревым и другим важным декабристом – В. Л. Давыдовым.

Так, через соседские связи и знакомства и начала раскручиваться интрига, направленная против южного общества декабристов.

Бошняк был умный, достаточно широко образованный человек, передовых как будто взглядов, и в среде заговорщиков он воспринимался как вполне свой, что как раз и нужно было Витту.

Бошняк, кстати, помимо того, что активно и успешно исполнял многие тайные поручения графа Витта, являлся ещё и достаточно любопытным литератором.

В 1821–22 годах вышел его двухтомный труд «Дневные записки путешествия А. Бошняка в разные области западной и полуденной России в 1815 году»; между прочим, там, помимо описаний флоры, приведены рассказы о войне 1812 года и её последствиях. А в 1830 году, то есть уже после разгрома восстания декабристов, он анонимно выпустил в Москве роман «Яков Скупалов или исправленный муж».

Александр Бошняк стал частенько наезжать в Каменку, к Василию Львовичу Давыдову, довольно важному заговорщику, и неизменно возвращался оттуда с целым коробом важнейших новостей, ибо Давыдов, на счастье генерала Витта, оказался довольно болтлив.

Ещё Бошняк зачастил в местечко Тульчин Брацлавского уезда Каменец-Подольской губернии, – столицу королевства Потоцких. В 20 годы девятнадцатого столетия там находился штаб Второй (южной) армии.

В Тульчине гнездилось множество заговорщиков, мелких в основном, но были и весьма крупные, по занимаемым ими должностям (полковник Пестель, например, и генерал-интендант Юшневский).

Бошняк завёл в Тульчине множество полезнейших знакомств, и вообще в офицерской среде был уже там, как свой. Его не стеснялись и говорили при нём уже совершенно в открытую, и особенно на политические темы.