Конн Иггульден - Кровь богов

К его удивлению, Квинт Педий улыбнулся, пожевал изнутри губы, а потом вскинул на него глаза.

– Бывал, это точно, – согласился второй консул. – И выходил из них с честью. Город по-прежнему уверен, что ты все сделаешь правильно, Цезарь, как будто ты взмахом руки можешь доставить сюда дешевое зерно. – Он наклонился к Октавиану и так понизил голос, что его слов не мог услышать даже стоявший ближе всех ликтор. – Но, все, чего ты добился, у тебя могут отнять, если такие люди, как Брут, Кассий и Секст Помпей найдут союзника в Риме.

Октавиан Фурин резко взглянул на Педия и некоторое время наблюдал за его пребывающей в непрерывном движении челюстью.

– Ты пытаешься меня предупредить? – уточнил он. – Марк Антоний поставил все на меня, Педий. Он не такой дурак, чтобы рисковать нашим союзом ради таких людей.

– Возможно, – ответил его соконсул. – Надеюсь, ты прав. Как знать, может, я чрезмерно подозрительный старик, но иногда подозрительность – не самое плохое. Ты еще очень молод, Цезарь. Для тебя будущее выглядит гораздо более долгим, чем для меня. Думаю, неплохая идея – помнить об этих годах, принимая то или иное решение.

Октавиан на мгновение задумался. Он знал, что Юлия Цезаря много раз предупреждали об убийцах, но он всегда игнорировал эти угрозы.

– Я буду готов ко всему, Педий. Даю тебе слово.

– Хорошо, – Квинт улыбнулся. Мне все больше нравится быть консулом в паре с тобой, молодой человек. Я не хочу, чтобы все это быстро закончилось [20].

Марк Брут едва сдерживал злость, вызванную скорее, потерей физической формы, чем молодым греком по имени Клиант, который танцевал вокруг него с учебным мечом. Совсем недавно он бы с легкостью расправился с этим юношей, но вместе с годами от него ушла и немалая доля скорости движений. И только ежедневные спарринги позволяли Бруту удерживать хоть малую ее часть.

Он знал, что лицо и голая грудь у него сейчас раскраснелись, как после бани. На вдохе воздух попадал в легкие горячим, словно из духовки, и пот лился по всему его телу градом, тогда как противник выглядел все таким же свежим. И пусть Марк понимал, что подобные мечты – глупость и полная бессмыслица, ему хотелось, чтобы юность вернулась хоть на мгновение. Тогда он поставил бы грека на место.

Клиант все еще побаивался римского проконсула, который выбрал его в партнеры по спаррингу. Несмотря на тридцатилетнюю разницу в возрасте, он пока так и не смог нанести противнику выводящий из строя удар и лишь несколько раз черканул по его рукам красной краской, которая покрывала деревянный меч. Тем не менее молодой человек чувствовал, что поединок складывается в его пользу, и ему нравилось, что друзья подбадривают его криками, стоя за чертой тренировочной площадки. Афины, конечно, управлялись Римом, но толпа открыто поддерживала юного грека.

Вдохновленный этими криками, Клиант блокировал атаку щитом и нанес удар в шею римлянина. Это был опасный удар, чреватый смертельным исходом даже в бою на деревянных мечах. Брут разозлился, отражая его, и перешел в наступление, нанося удар за ударом, и заставил Клианта отступать. Когда-то Марку мало кто мог противостоять в бою один на один, и даже сейчас его мастерство производило впечатление, хотя он тяжело дышал и вспотел так, что с его мокрых волос летели капли.

Клиант не спешил переходить в атаку. Все удары, которым его обучили на тренировочных курсах, не могли пробить защиту римлянина. Однако он не хотел выиграть только потому, что соперник полностью вымотался. Он взглянул Бруту в глаза и прижал меч к бедру, острием вниз. Оба были одеты только в короткие штаны, без ремня с ножнами, но намерения Клианта не вызывали сомнений. Марк Брут выпятил нижнюю губу и принял вызов. Он подошел ближе, пристально следя за противником, и тоже прижал меч к бедру, готовый к единственному удару. Молодым людям такое нравилось: ставка на быстроту реакции. Брут, полностью расслабившись, следил за глазами Клианта.

В атаку грек пошел без предупреждения, нанеся удар, который в тренировочных классах выполнял за свою короткую жизнь тысячу раз. Он принял решение, и его рука с мечом тут же взлетела вверх. Но к своему ужасу Клиант почувствовал, как меч противника прочертил красную черту на его шее, и краска, смешавшись с потом, закапала ему на голую грудь. Тут же последовали два коротких удара: по внутренней стороне бедра, от которого в настоящей битве человек быстро истекал кровью, и в бок. Случилось все в мгновение ока, и Брут хищно улыбнулся, отступая на шаг.

– У того, кто действует вторым номером, скорость обычно выше. Разве тебя этому не учили? – спросил довольный римлянин. – Подготовленный боец реагирует быстрее того, кто планирует удар.

Клиант поднес руку к шее, и на его пальцах осталось красное пятно. Затем он посмотрел вниз, туда, где краска капала с правого бедра. Толпа затихла, и он поклонился римскому наместнику.

– Я запомню урок, – пообещал юноша. – Еще разок?

Но тут головы всех присутствующих повернулись на хлопки, разнесшиеся по тренировочной площадке. Брут увидел Гая Кассия, стоявшего у ограждения, бодрого и подтянутого. Узнав составляющих ему компанию Светония и Гая Требония, он почувствовал, как закаменело его лицо, и бросил учебный меч Клианту, который едва успел его поймать.

– Не сегодня, – ответил он уже на ходу. – У меня, похоже, гости.

И направился к троице, которая дожидалась его.

– Присоединитесь ко мне в бане? – пригласил их Марк. – Мне надо смыть пот.

Кассий охотно кивнул, тогда как по выражению лица Светония чувствовалось, что это предложение ему определенно не нравится, и он резким движением провел рукой по жидким волосам. Гай Требоний оглядывался вокруг с неприкрытым интересом. Они последовали за Брутом в бани, которые располагались рядом с тренировочными площадками, в одном здании с раздевалками. Мужчины разделись и передали одежду рабам, чтобы те ее вычистили и пропарили. Марк Брут не обращал внимания на остальных, зная, что им все равно придется его дожидаться, хотят они этого или нет. Он спокойно стоял, пока его поливали водой, а потом повел гостей в самую жаркую парную, чтобы пот вытравил грязь из его кожи. В окружении незнакомцев старый Кассий, конечно же, не мог обсуждать свои планы, поэтому все четверо молчали, окутанные паром, а потом вслед за Брутом окунулись в холодный бассейн и улеглись на столы, где рабы стали втирать им в кожу масло и счищать грязь скребками из слоновой кости, вытирая их о набедренные повязки.

Прошел добрый час, прежде чем их оставили одних. Иногда знатные люди предпочитали подремать после бани, а многие хотели поговорить о делах. Рабы скромно ушли, но остались за наружной дверью в надежде, что посетители, уходя, из благодарности бросят им несколько монет.