Юрий Лиманов - Святослав. Великий князь киевский

— Сегодня киевские бояре ждут приезда из Смоленска Ростислава, самого младшего из любезных им Мстиславичей, чтобы посадить его на великий престол.

— Я так и думал, — сказал Святослав.

— Как соправителя Вячеслава? — спросил Ягуба.

— Да.

— А согласится ли Вячеслав вдругорядь без титула?

— Согласится, если его не вынудят жить в Киеве и оставят в покое доживать свои лета в Вышеграде.

— А Ростислав? — не унимался Ягуба.

— Разве у него есть выбор?

— Но зачем всё это старому Вячеславу? — спросила Мария.

— Да он терпеть не может своего родного брата Юрия, а Мстислава покойного обожал. Такое в семьях бывает, — сказал Святослав. — И теперь эту любовь перенёс на его сына, своего племянника Ростислава...

— Скажи мне, Пётр, а есть ли какие-либо надежды у Изяслава Давыдовича? — поинтересовалась Мария.

— Его надежды призрачные. Во всяком случае, в глазах киевских бояр он не обладает весом.

— Так, значит, всё-таки решают они! — торжествуя, заключил Ягуба.

Святослав никак не отреагировал на замечание Ягубы, а задумчиво произнёс:

— Опять двуумвират, опять соглашения, опять ряд [42] Ряд — договор. , торговля, крестное целование, подсчёт сил... Ну что ж, поглядим...

Пётр молча кивнул. Каждый понимал, что в обстановке всеобщего торга умелый политик может получить многое.

— Да, всё больше набирает силу киевская бояра, — Вздохнул Святослав после недолгого молчания.

— Когда Юрия с престола скинули, тогда они и почувствовали силу... — вставила княгиня.

— Нет, княгиня, всё началось, когда преставился великий князь Всеволод, твой свёкор. Он-то держал их в горсти — и хитростью, и силой, и подкупом. Потому и Мстиславичи им по сердцу, что нет в них мощи, чтобы задавить боярское самоуправство, — пояснил Пётр.

Щенок подобрался к ногам Святослава и попытался укусить его крохотными зубками. Святослав нагнулся, взял малыша за шиворот и отнёс обратно, к Ратаю.

— Что ты делаешь, ему же больно, он не котёнок! — воскликнула обеспокоенно Мария.

— Ничего... — Князь положил щенка рядом с волкодавом, и тот ласково лизнул его, разделяя, видимо, мнение хозяйки.

— Что же касается князя Вячеслава, — сказал Святослав, глядя на собак, — тут мне всё ясно. Его право, как старшего Мономаховича, бесспорно. И рядом с ним соправителем может стать любой. Тут бояре рассудили безошибочно...

— Ты подумал о себе? — спросила княгиня Мария.

— Машенька, ты же знаешь, я всегда думаю только о тебе! — Он поцеловал жену.

Пётр собрался уходить. Поднялся и Ягуба, взяв щенка на руки.

- Погодите, друга, — сказал князь, подошёл к полкам с книгами и стал перебирать старые фолианты, одетые в кожаные переплёты с золотыми и серебряными застёжками. Наконец он нашёл то, что искал. — Вот, поклонись князю Вячеславу от меня этой книгой. — Он протянул Петру фолиант, — Ей лет триста либо чуть поменьше. Писана на моравском языке, ещё когда Мефодий сидел на епископской кафедре в Моравии и вводил там славянскую письменность.

— Господи, да ей цены нет, княже! — У Петра разгорелись глаза, он взял книгу и перелистал несколько страниц, поглаживая их тонкими длинными пальцами, словно лаская. — Нет цены твоему подарку, — повторил он.

— Есть, — усмехнулся князь. — Эту книгу Мономах и мой дед Олег захватили во время совместного похода в Чехию, когда были молодыми и не стали ещё врагами. Думаю, князь Вячеслав поймёт намёк...

— Я постараюсь, чтобы он его понял, — улыбнулся Пётр.

Пётр ушёл, бережно прижимая к груди бесценную книгу.

Ушёл и Ягуба со щенком.

Маша подошла и прижалась к мужу.

— Жалко книгу-то? — спросила она с еле заметной доброй насмешкой.

— Ой как жалко... Только думаю, что глупому и алчному человеку надо дарить ларцы, насыпанные жуковиньем [43] Жуковинье — ювелирные изделия. , как делает это Яким, не мудрствуя лукаво, умному же нет лучше подарка, чем редкая старинная книга.

— Ты прав, такой подарок не только радует, но и льстит, потому что возвышает человека в собственных глазах.

События развивались так, как и предсказывал Пётр. Киевские бояре без особого труда получили согласие старого Вячеслава на соправительство с Ростиславом. Но тот ещё ехал из Смоленска по зимним лесным дорогам. Нужно было обезопаситься от Изяслава Давыдовича.

Неожиданно Святослав получил от старого Вячеслава послание:

«Ты есть сын любимый Ростиславу, так же и мне. Приезжай ко мне, и мы будем вместе в Киеве до приезда Ростислава» Святослав сразу же понял всё, что крылось за краткими словами старого князя: «любимый сын» означало, что Вячеслав согласен признать его своим вассалом, а следовательно, выделит какое-нибудь княжество. Более того, обращается к нему не только от своего имени, но и от имени своего будущего соправителя. Вдвоём они смогут успешно противостоять притязаниям Изяслава Давыдовича.

Он немедля ответил согласием.

Когда в Киев приехал наконец Ростислав из своего Смоленска, всё было уже налажено: Изяслав отступился, и Смоленскому князю оставалось лишь сесть торжественно на великокняжеский стол.

Святослав получил в награду богатое и сильное Турово-Пинское княжество с епископской кафедрой и традиционными связями с Западом.

Но побывать в нём ему так и не пришлось. С севера к Киеву подошли полки главного претендента на великий стол Юрия Долгорукого. Они были подкреплены половецкими ордами, а возглавлял войско сын Юрия князь Глеб.

Ростислав спешно собрал полки подручных князей, куда вошли естественным образом и дружина и полк Святослава, и под Переяславлем нанёс Глебу поражение. Торопясь развить успех, он бросился и на Изяслава Давыдовича, надеясь разбить врагов поодиночке. Но в этот момент пришло скорбное известие: умер соправитель князь Вячеслав.

За те несколько дней, что ушли на похороны Вячеслава, Глеб и Изяслав сумели договориться и объединились. И теперь перед Ростиславом стояла грозная сила с многочисленной конницей половцев. Ростислав, испугавшись не только за великокняжеский престол, но и за свою жизнь, повёл себя не самым благородным образом: решил поторговаться, причём обещал расплатиться не своими владениями, а землями племянника, Мстислава Изяславича. Князь Мстислав смертельно обиделся, поднял свои полки и ушёл.

Святослав ненавидел сражения в зимнее время. Обычно он мёрз в доспехах, хотя и поддевал под кольчугу две шерстяные вязанки, а сверху всегда носил доху. Вот и сейчас он не торопился сбросить её...

Начало сражения обещало успех. Удалось потеснить полки Глеба. Изяслав бросил в бой засадный полк, а затем и конницу половцев.

«Пора», — решил Святослав, скинул доху и повёл свой полк в бой.

Началась та привычная, будничная работа, которой последние годы всё чаще приходилось ему заниматься, — рукопашный бой.