Илья Эренбург - Заговор равных

Теория утопического коммунизма Бабефа, как показано в повести, результат не столько влияния его прямых предшественников Мабли и Моррели, сколько настойчивых поисков — как разрешить социальные противоречия эпохи, когда буржуазия вступила на путь своего господства.

В сцене встречи Бабефа с Фуше писатель говорит о политике Барраса: «…система подкупов была системой Барраса, его политической мудростью, его мировоззрением» — и противопоставляет ей политику Бабефа, который «требует уничтожения богатства, обязательности труда, государственного контроля над всеми работами. К голосу Бабефа прислушивается народ, измученный голодом, безработицей, дороговизной». Эренбург рисует одну за другой короткие сцены из жизни рабочих на фабриках Бутеля, Делетра, работниц в мастерской мешков Деле, стихийно вспыхивающие забастовки грузчиков, литейщиков и других («все предпочитали тюрьму или смерть голодной каторге»), облавы и аресты («на одном из смутьянов нашли старый нож и газету Бабефа»). Бабефа ненавидит Париж Директории и разжиревших буржуа, но Париж рабочих окраин верит «своему Бабефу», любит его. «Так, — заключает писатель, — в двух лагерях имя Бабефа становится собирательным, оно растет, оно обозначает уже не только одаренного журналиста или смелого философа, нет, теперь Бабеф — это революциия».

Однако на всем, что делают Бабеф и его единомышленники, показывает писатель, лежит печать обреченности. Чем более они активны, тем ближе к поражению, чем они героичнее, тем теснее круг врагов. В действительности так оно и было и иначе быть не могло: «Бабеф пришел слишком поздно», когда буржуазный правопорядок уже укрепился во Франции, когда «началась буржуазная оргия» [8] К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, Огиз — ГИПЛ, 1948, стр. 409. . Бабеф не мог одержать победу и потому, что был идеологом, отражавшим «революционные попытки еще не сложившегося класса» (пролетариата. — С. Л. ).

«Коммунистический заговор не удался потому, что коммунизм того времени был весьма примитивным и поверхностным и, с другой стороны, общественное мнение не было еще достаточно развито» [9] К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, над. 2, т. 1, стр. 527. .

К историческому жанру И. Эренбург больше не обращался. Но опыт художественно-исторического исследования благотворно сказался на всем последующем творчестве писателя, в особенности на работе над историко-политическим романом «Падение Парижа».

«Заговор равных» переведен на иностранные языки: дважды на немецкий (1929 и 1959 гг.), французский (1929 г.), чешский (1931 г.), фламандский (Бельгия, 1936 г.), испанский (Аргентина, 1945 г.), древнееврейский (Палестина, 1946 г.), румынский (1963 г.).

С. Лубэ

И. Эренбург, Книга для взрослых, 1936, стр. 189.

«Новый мир», 1961, № 11, стр. 147.

Ф. Буонарроти, Заговор во имя равенства, т. I, изд. АН СССР, М.-Л. 1948, стр. 191.

Ф. Буонарроти, Заговор во имя равенства, т. II, изд. АН СССР, М.-Л. 1948, стр. 72.

Н. Н. По журналам, «На литературном посту», 1929, № 1, стр. 72.

А. Лежнев, Заметки о журналах, «Печать и революция», 1929, № 1, стр. 11.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, изд. 2, т. 2, стр. 136.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные письма, Огиз — ГИПЛ, 1948, стр. 409.

К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, над. 2, т. 1, стр. 527.