Розмари Черчилл - Дочь Генриха VIII

Мигуэль выдавил измученную улыбку. Он был предан Екатерине, но прекрасно понимал, что не годится на роль мученика. Он был хорошим врачом, оставившим спокойную жизнь в Испании, чтобы служить королеве. Кто мог предполагать тогда, что поднимется эта буря, которая в один день вовлечет и его, Мигуэля, в свой водоворот? Он не мог даже и предполагать, что его ждет жизнь на грани нищеты и что он постоянно будет ощущать нависшую над ним угрозу, но такова была судьба. Он беспрестанно молил Бога о том, чтобы ему дозволено вернуться в Испанию и закончить свои дни там в безопасности. Пусть уж другие смело идут навстречу мучительной смерти во имя спасения своих идеалов.

Перспектива остаться на этом окутанном туманами острове в виде обезглавленного трупа вечно маячила перед ним. Насколько он понимал, инициаторами этой попытки отравить Марию был либо сам Тюдор, либо его любовница. Бог свидетель, у них было достаточно причин, чтобы убрать ее со своего пути. Но если это так, то можно себе представить, как они обойдутся с каким-то испанцем, который посмеет раскрыть их злобные намерения!

«Для доктора Баттеза в этом нет ничего страшного, — думал он обиженно, следуя за ним вниз по лестнице. — Он может себе позволить высказать свое мнение, будучи уверенным, что его руки сохранят его шею в полном порядке. Король никогда не пошлет его на плаху». Насколько он знал, Генрих превращался в дрожащего от страха труса, как только у него объявлялись симптомы хоть какой-нибудь болезни.

Весь трясясь, доктор Мигуэль прислушивался к разговору между доктором Баттезом и леди Шелтон, проходившему в ее личных апартаментах.

— Мы сделали все возможное, чтобы облегчить страдания леди Марии. Вам следует поблагодарить вашу сестру за то, что мы смогли прибыть вовремя.

— Хвала Богу, но в чем причина ее недомогания? Она прыгала, как козочка, еще пару дней назад.

— «Прыгала, как козочка» — это определение, которое не подходит к ней ни в коей мере и никогда не подходило, мадам. — Его сарказм приобрел угрожающий оттенок: — Если наши подозрения верны, мадам, то болезнь леди Марии была и вправду внезапной. Яд действует быстро.

— Яд! — Ярко-красные пятна выступили на ее щеках. — Фи, какой абсурд!

— Возможно, вы забыли, что мы одни из лучших врачей в этой стране, леди Шелтон, — Доктор Баттез никогда не отличался излишней скромностью, — И мы не строим наших выводов на каких-то предположениях.

— Но… это невозможно! Кто… кому надо было отравить ее?

— Да и правда, кому? — прогремел он, и она непроизвольно сделала шаг назад.

— Надеюсь, вы не намекаете, что я… что мы… Я буду жаловаться королю.

— Уверяю вас, мадам, что все факты будут изложены его величеству. — Неожиданно он так грохнул кулаком по столу, что Мигуэль чуть не подскочил, а леди Шелтон схватилась за голову. — Вот что я вам скажу. Если под крышей этого дома зрели преступные замыслы, я не могу оставить их неразоблаченными. Но если эта персона намерена нанести новый удар, ему… или ей стоило бы остановиться и задуматься над жестокой судьбой отравителей. — Видя, что она лишилась дара речи, он продолжил, подчеркивая каждое слово: — Леди Шелтон, разве вы не помните тот случай несколько лет назад, когда была предпринята попытка покушения на жизнь епископа Фишера? Нет? Тогда позвольте мне освежить вашу память. Личность настоящего убийцы так и осталась нераскрытой. За все ответил бедный обманутый повар, которому заплатили, чтобы он всыпал немножко некоего белого порошка в суп епископа, причем он думал, что это была всего лишь невинная шутка. — Доктор Баттез покачал своей львиной головой при этих мрачных воспоминаниях. — Я не присутствовал при ужасной смерти этого повара, но мне рассказывали, что, когда его раз за разом окунали в котел с кипящим маслом, его пронзительные крики при агонии выворачивали желудки наизнанку даже у самых твердокожих свидетелей его казни. — Он сделал паузу, довольный произведенным эффектом.

Мигуэль, казалось, и сам был близок к тому, что его сейчас вырвет, а лицо леди Шелтон приобрело цвет зеленого горошка. Зубы у нее громко стучали.

— Итак, мадам, если в будущем леди Мария падет жертвой искусного отравителя, вы, как глава дома, станете ответственной за это независимо от того, виноваты ли вы на самом деле или нет. И можете быть уверенной, что истинный преступник останется безнаказанным. А смертная казнь, увы, для женщин назначается так же, как и для мужчин, и применение ее к противоположному полу никого не волнует.

Несчастная женщина тоненько взвизгнула, и голос доктора Баттеза несколько смягчился:

— Не надо так волноваться. Вы никогда не угодите в этот котел, если будете следовать моим советам. Вам просто надо сделать так, чтобы каждая крупица еды, каждый кубок вина или эля, поднесенный леди Марии, сначала подавались вам. Ну разве это не простейший способ обеспечить ваше спасение от тех ужасов, которые я только что живописал перед вами?

Она смогла только пробормотать что-то нечленораздельное, сильно заикаясь.

— Значит, будем считать, что дело улажено к нашему обоюдному удовольствию. Я еще некоторое время позлоупотребляю вашим гостеприимством, чтобы побыть со своей пациенткой.

Он повернулся на каблуках и вышел, оставив ее наедине с собой, ибо Мигуэль тоже благоразумно последовал за ним, вытирая пот со лба.

— Надеюсь, что я запугал ее почти до потери сознания, — Доктор Баттез удовлетворенно потер руки. — Если она или кто-нибудь еще в этом доме были ответственны за это, то теперь наша прекрасная дама сделает все от нее зависящее, чтобы предотвратить повторную попытку, опасаясь за свою шкуру.

— Мы не знаем наверняка. Мы можем только подозревать.

Англичанин пожал плечами.

— Разве можно ошибиться, чувствуя крысиный дух под самым носом? Вы останетесь со мной?

— Нет. С вашего разрешения, я вернусь в Кимболтон, — быстро ответил Мигуэль. Ему хотелось как можно быстрее выбраться из этого тумана интриг, пока они не бросили свою тень и на него.

— Королева… я хотел сказать, вдовствующая принцесса… с нетерпением ждет новостей.

— Ни в коем случае не рассказывайте ей всего! Скажите ей, что я остался с ее дочерью. Она обязательно поправится, и я искренне убежден, что ничего плохого с ней больше не произойдет.

Той же уверенностью было проникнуто и его письмо к обезумевшему от неизвестности Чапуизу. Доктор Баттез нагнал на леди Шелтон такого страху, что, хотя это и было слабым утешением, теперь он был твердо уверен: какое бы оружие ни было направлено в будущем против леди Марии, яда среди него не будет до тех пор, пока она будет жить под этим кровом.