Розмари Черчилл - Дочь Генриха VIII

К облегчению Томаса, Мария весело смеялась, хотя ее смех больше напоминал звук колокольчика, покрывшегося окалиной от длительного неупотребления.

Ободренный, Томас добавил:

— Наконец он смог взглянуть на нее; а главное, при этом он был твердо уверен, что она не наставила рога за его спиной.

В то же мгновение температура в комнате упала ниже точки замерзания, и он выругал себя за собственную глупость. Ясно было, что он предстал перед ней в самом неблагоприятном свете, он, который обычно блистал в женском обществе. Но, с другой стороны, леди Мария вряд ли и сама была нормальной женщиной, попытался он успокоить свое пошатнувшееся самомнение. Изобразив на лице обезоруживающую улыбку, он попросил:

— Я так много слышал и помню о ваших музыкальных талантах, леди Мария. Не окажете ли вы мне честь, спев что-нибудь до того, как я уеду?

— В последнее время у меня совсем не было практики.

— Даже если это так, могу поклясться, что вы играете и поете гораздо лучше многих из тех, кто упражняются каждый день.

Проглотила ли Мария его приправленную грубой лестью наживку или нет, но она взяла лютню и спела для него «Зеленые рукава». В отличие от большинства своих современников, Сеймур ничего не понимал в музыке, но даже он был тронут ее истинным музыкальным талантом, даже его весьма слабое воображение шевельнулось под впечатлением того разительного контраста, который являли собой красота любовного романса, так трогательно спетого ею, и ее собственное несчастное положение.

На прощание он поцеловал ей руку, и пожатие его сильных пальцев пронзило Марию невыразимой дрожью, столь же неожиданной, как и волнующей. Впервые в своей жизни она по-настоящему поняла, что такое мужской магнетизм. Она почувствовала, как каждая клеточка ее тела завибрировала со всей настоятельной необходимостью тщетной страсти, в которой ему до сих пор было отказано. Но, даже будучи в полном замешательстве от этого открытия в себе подобных чувств, она инстинктивно поняла, что не влюбилась в Сеймура. Просто они были оба молоды и для нее открылся новый восхитительный, неведомый доселе мир. И, когда он уехал, Мария почувствовала, что он увез с собой солнечный свет летнего сада.

Что до Томаса, то он был слишком опытным донжуаном, чтобы не заметить ее неожиданно зардевшихся краской щек, дрожи ее маленьких пальчиков в его руке, и его отвлеченные мысли о ней сразу свернули в более серьезное русло. Выгодный брак всегда занимал большое место в его планах на будущее, а что может быть лучше для любого мужчины, чем породниться с королевской кровью? Правда, к сожалению, леди Мария была незаконнорожденной и в данный момент не имела никакого влияния, но над ней все еще маячила тень короны…

Томас хорошо знал о той популярности, даже благоговении, с которым к ней относились в народе. Всегда делающая то, что от нее ждут, Джейн нарожает королю принцев, поспешил уверить себя Томас, и тогда мадам Мария со своим носом кнопкой останется, фигурально выражаясь, с носом. Но порядок престолонаследия уже не раз до того менялся в истории Англии. Томас подумал об Оуэне Тюдоре, никому не известном валлийском авантюристе, чей внук захватил корону в битву при Босуорте, чтобы стать Генрихом Седьмым. Человек с амбициями и нужными связями может подняться до самых больших высот власти и славы.

Томас протяжно присвистнул. Он раскинет свои супружеские сети как можно шире и глубже, но Марии придется оставаться в них, пока мимо, может быть, не проплывет более аппетитная рыбка. Ах, если бы только ее единокровная сестра была постарше! Вот она была бы девушкой для него. Даже сейчас, в своем нежном возрасте, Бесс обладала всем очарованием своей матери, и не надо было второго взгляда на нее, чтобы понять, что со временем у ее ног будут все мужчины в возрасте от девяти до девяноста лет.

Томасу захотелось, чтобы он был на десять лет помоложе, но он утешил себя тем соображением, что шансы Бесс на корону были так же призрачны, как надежды снежинки не растаять в пламени ада. На сегодняшний день леди Мария оставалась наиболее обещающим проектом. Господи, что за жену он себе подыскал! Но умный мужчина никогда не позволит радостям своей любовной жизни вмешиваться в соображения супружества!

В полном удивлении Мария бродила по опустевшим комнатам Хансдона, все еще со страхом ожидая, что вот сейчас, выйдя из-за угла, она вновь наткнется на леди Шелтон и услышит ее скрипучий голос, бранящий ее за то, что она чего-нибудь не сделала. Еще сегодня утром без сожаления, но и, как ни странно, без особого злорадства Мария собственными глазами наблюдала за тем, как леди Шелтон, ее семья и все прочие навсегда исчезали из ее жизни.

Теперь, по высочайшему соизволению короля, его дочь была хозяйкой Хансдона. В будущем ей еще предстоит занять самое почетное место в зале, вокруг нее будет толпа слуг и ее решения будут окончательными во всех вопросах. А больше всего грело душу то, что ей будут прислуживать те, кто когда-то уже составлял ее окружение. Маргарет Байнтон прошла с ней через все превратности судьбы, и теперь к ней присоединятся еще и Мэри Браун, и Сьюзен Кларендье, и старая няня госпожа Маргарет, а также еще несколько слуг-мужчин, которые сопровождали Марию из Уэлш-Маршеза, когда она останавливалась в замке Ладлау много лет назад.

Увы, с ней не будет больше графини Солсбери, чтобы опять присматривать за ней, — ее подопечная уже вышла из того возраста, когда ей положена государственная гувернантка, — но компанию Марии составят ее единокровная сестра и леди Брайан, которые оставались жить с нею, и ее кузина леди Маргарет Дуглас, ее подруга с детских лет. Конечно, король был достаточно щедр в уступках, с которыми он пошел навстречу своей дочери; он мог позволить себе это, принимая во внимание те высокие дивиденды, которые он извлек с ее помощью.

Мария даже вздрогнула при воспоминании о своем очень неудачно прошедшем воссоединении с ним. Она поехала в Хакни на своем гнедом мерине, прекрасно себя чувствуя в новых нарядах. Король и королева прибыли несколькими часами раньше, и Мария заставила свои негнущиеся ноги присесть в глубоком книксене перед колоритной громадной фигурой своего отца. Как сквозь туман она видела румяный круг его лица, слышала произнесенные его громовым голосом приветствия, на которые едва смогла пробормотать что-то с трудом различимое. Потом она повернулась к стройной белокурой женщине, стоявшей рядом с ним, но прежде чем смогла сделать реверанс, Джейн притянула ее к себе с нежным поцелуем.

Конечно, в течение всего своего короткого визита королева делала все от нее зависящее, чтобы никак не подчеркивать различие между ее теперешним положением и положением своей новой падчерицы. После слишком частых проявлений Анной высокомерного презрения к ней скромность Джейн была как освежающий бальзам, и Мария была бы счастлива наедине с нею. Но в присутствии отца она просто терялась и не могла ни вести себя, ни разговаривать естественно. Вместо этого она ощущала странное чувство нереальности всего происходящего, как будто они были актерами в какой-то пьесе, произносящими заученные слова и ждущими, когда наступит очередь другого говорить.