Виктор Дьяков - В году 1238 от Рождества Христова

Все это вкупе с советом Ждана и повлияло на окончательное решение Милована. Вскоре после Святок Милован посватался к Голубе… Выбор князя удивил многих, но далеко не всех. Не только Ждан, немало народу в селе понимало, что именно Голуба должна стать их княгиней. Понимал это и отец Амвросий. А вот Матушке Марфе, конечно, не понравилось, что старшая дочь остается в девках, когда младшую уже сватают. Веселина же приняла это со своим обычным смирением и искренне радовалась за сестру. А вот дворня в княжеском доме совсем не обрадовалась выбору Милована, предчувствуя, что с приходом в дом такой хозяйки их вольготное житие закончится. Свадьбу сговорились сыграть, как обычно это делали осенью после уборки урожая. А до того времени Миловану и Голубе надлежало пребывать в ранге жениха и невесты.

Вскоре после сватовства Милован со своей сотней уехали в расположение великокняжеского полка, к которому были приписаны, а кривичане жили пересудами в ожидании княжеской свадьбы, что по местным меркам было выдающимся событием. Голубу теперь все звали только княжной, а она все это и звание и интерес к себе принимала со снисходительным удовольствием, сама же, что называется, была переполнена счастьем. Впрочем, ее характера это ничуть не изменило, и она уже заранее стала формировать свою будущую княжескую дворню, прикидывать, кого возмет с собой из отцовского дома, а кого из домашней челяди князя разжалует в смерды, то есть отправит землю пахать и скотину водить. Все ее высказывания на эту тему тут же распространялись по селу, иной раз перевираемые и обросшие домыслами.

В последние годы Голуба уже побаивалась распускать руки в отношении Бояны. Хотя в отношении прочей дворни она не сдерживалась и раздавала тычки и затрещины не только девушкам, но и парням, и те все как-то к этому привыкли и воспринимали как должное. Но сейчас, уже предвкушая себя будущей княгиней, Голуба возомнила, что так же может поступить и в отношении Бояны. Как-то не найдя по близости девушек-прислужниц, она вдруг приказала вымыть пол в их комнате… Бояне.

– Может мне еще и поганое ведро из-под тебя вынести!? – недвусмысленно огрызнулась в ответ Бояна.

– Придет время и поганое вынесешь! – явно намекала о своем грядущем статусе Голуба.

Эту перебранку услышала Веселина и по обыкновению стала стыдить конфликтующие стороны:

– Господи Иисусе, что вы такое говорите!? Вы же девицы, разве можно вам такие слова говорить. Сейчас же рты свои перекрестите и прощения у Господа просите…

Но обе девушки уже настолько вошли в раж, что не могли остановиться.

– Бери тряпку и мой пол! – уже заходилась в настоящем гневе Голуба, сжимая свои пухленькие кулачки, которые явно собиралась пустить в ход.

– Эх, княжна, никак забыла, так я напомню, тобой этот пол вытру, пока княгиней не стала, намну тебе холки, дождешься, – Бояна с усмешкой переводила глаза с груди на бедра Голубы, явно давая понять, что именно она намнет у высокомерной противницы.

На этот раз столкновения не произошло из-за решительности Веселины. Она пригрозила, что сейчас позовет батюшку с матушкой, а когда противницы немного охолонули, сама принесла воды взяла тряпку и стала мыть пол. Бояна устыдилась и, подбежав, стала забирать тряпку:

– Веселинушка, ну что ты, сейчас девку какую кликнем, зачем тебе самой-то…

В конце-концов девку кликать не стали, Бояна забрала у Веселины тряпку и домыла пол. Голуба стояла и смотрела на все это с торжествующей усмешкой – она добилась своего, не так, так эдак Бояна выполнила ее повеление. Впрочем, как всегда, Голуба довольно быстро отошла. В глубине души, так сказать, она понимала, что заставлять воспитанницу отца и матери мыть пол с ее стороны это несправедливо. Действительно Бояна не смердка. Понимала она и то, что если бы рядом не случилась Веселина и не разрядила обстановку и она ударила бы Бояну… Тогда наверняка повторилось бы то что имело место при их памятных столкновениях в детском возрасте, и вполне возможно пол бы действительно был вытерт ею, ведь нынешняя Бояна просто невероятно сильна. О далеко не женской силе Бояны уже давно судачили на селе. Похоже, сам Господь дал ее этой девушке. Вон смердки с малых лет в пахоту запряжены, а никто не может то, что под силу ей, сноровистого коня в руках удержать, или по мужски резко и сильно рубить топором дрова, или по примеру самых сильных озорников-парней приподнимать угол стрехи у избы и засунуть туда шапку какого-нибудь слабака – попробуй достань, вызволи. Да и сама Голуба стала свидетелем случая произошедшего два года назад. Тогда Бояна на улице сильно зашибла наглого мальчишку, своего ровесника, за то, что он матерными словами поносил девок. Наглость же его основывалась на том, что он приходился сыном сельского старосты. Также статус отца побудил его мать вступиться за сына, которого прилюдно несколько раз «макнула» в дождевую лужу какая-то поповская приживалка. На удивление всех при том присутствующих, в том числе и Голубы, четырнадцатилетняя Бояна так же как и сына вываляла в грязи и его мать, здоровенную тридцати с небольшим лет бабу.

Давно уже Бояна стала себя осознавать не такой как другие девицы – уж очень она от них отличалась. И не только силой. Ее всегда тянуло к оружию, стесняла женская одежда. В книгах, которые давал ей читать отец Амвросий, она искала былины про богатырей, описания военных походов. Из книг она узнала, что существовали на Руси особые женщины-воины, которых звали поляницы. Теперь она уже твердо решила, кем ей быть. В тайне ото всех, она одевала на себя мужскую рубаху, порты и бежала в лес, где у нее был спрятан охотничий лук со стрелами. В глухой чаще она училась стрелять. У дяди в селе была своя изба, большую часть года пустовавшая из-за его отсутствия. Она на правах наследницы имела право туда ходить. Лук и стрелы она нашла именно там, там же нашла старый заржавленный меч. Она его отчистила, наточила. Нашла кольчугу, колонтырь, стала приспосабливать их по себя. Теперь в лес шла юная девушка, которая уже в оном преображалась в молодого воина, который упражнялся в стрельбе из лука и отрабатывал удары мечом…

Пропажу лука, старого меча и кольчуги в конце-концов обнаружил Ждан, в одно из своих недолгих пребываний дома. Бояна не стала запираться и призналась. Пошли в лес и Ждан посмотрел, как племянница владеет оружием. На вопрос, зачем ей все это, Бояна с восторгом поведала, что желает стать поляницей. Дядя ее отругал, предвидя что их род наверняка прервется, ибо у поляницы вряд ли когда-нибудь будут дети. Но Бояна упорствовала. Ждан не стал ее неволить, пошел в кузницу, заказал облегченный меч, ибо его мечом Бояне управляться было еще тяжело. Теперь уже новым мечом Бояна отрабатывала удары и приемы защиты, показанные ей дядей. Ждан не стал отговаривать, племянницу в надежде, что ей наскучит эта блажь, и женское начало возмет-таки в ней верх…