Вадим Каргалов - Даниил Московский

Став великим князем, Андрей Александрович вздохнул спокойно, лишь узнав о смерти брата.

Вспомнил князь Андрей, как Даниил на похоронах Дмитрия сказал: «Может, напрасно мы на Дмитрия ополчились, пусть сидел бы на великом княжении?»

Князь Андрей на Даниила озлился, вишь, кается. Не поздно ли? Ему, Андрею, смерть старшего брата не в упрек — к чему Дмитрий за великое княжение держался? Андрею известно: многие князья удельные его не любят, но он в том и не нуждается. Сказывают, народ его не почитает, да какая в том беда, главное — у хана в милости остаться…

Ханский посол нарушил мысли князя:

— Слышал я, конязь, у тебя молодая жена, красавица? — И мурза хитро ощерился. — Отчего прячешь от меня?

Князь Андрей вздрогнул, не ожидал, куда удар нанесет Чета. Кто-то успел нашептать мурзе. Великий князь овдовел пять лет назад, а три года как женился на дочери покойного князя Бориса Ростовского, на второй дочери которого женат тверской князь Михаил.

Нахмурился Андрей Александрович, а посол свое:

— Нехорошо, конязь Андрей, к столу не вышла, не честит мурзу.

— Захворала княгиня Анастасия, вторую неделю недомогает.

Татарин головой покачал укоризненно:

— Плохо, плохо, конязь Андрей, а знаешь ли ты, что великий хан на тебя гнев положил?

— В чем вина моя, мудрый мурза, чем не угодил я хану?

— Хе, гнев и милость — родные сестры. Какая сестра склонилась к ушам ханским и что напела ему?

— Мудрый мурза, — встревожился князь Андрей, — неужели я обошел кого в Орде? Аль мало одаривал?

— Вы, князья урусов, холопы хана, его данники, — нойоны доложили Тохте, малый выход собрали баскаки в прошлую зиму. Может, конязь Андрей, у тебя нет силы держать великое княжение, тогда хан передаст его другому конязю? Знаешь ли ты, конязь, что хану приглянулся тверской конязь Михаил?

— Мурза Чета, ты мудр, и от того, к чему склонишь великого хана, зависит судьба моя. Я прах у ног хана. Ты покинешь Владимир довольным и повезешь в Орду весь выход сполна, а своим женам богатые подарки.

Мурза встал из-за стола:

— Твой голос, конязь, подобен щебету соловья, но смотри, чтобы руки твои были так же щедры.

— Мудрый мурза, ты останешься доволен.

— Хе, ты накормил меня, а теперь я спать хочу. Там, за мостом, конязь, меня ждет шатер и храбрые багатуры.

Проводив ханского посла, великий князь уединился в думной палате, куда иногда звал бояр для совета. Но сегодня он хотел побыть один. Приезд мурзы напомнил ему о прошлогоднем наезде баскаков. Нойоны наговорили хану лишнего, баскаки собрали выход сполна. Они увезли даже больше, чем определено ханом. Удельные князья жаловались: баскаки брали сверх меры. Но почему Тохта прислал Чету? И как ханскую волю не исполнить? Не держал бы Тохта зла на него, князя Андрея, не лишил бы великого стола…

Обхватив ладонями седую голову, князь прикрыл глаза. Надобно, думал он, позвать удельных князей, пусть везут во Владимир дары, иначе не миновать набега… А главное — не лишиться бы великокняжеской власти…

Когда вел борьбу с Дмитрием, не чувствовал угрызений совести, братьев никогда не мирила одна кровь, не сближало родство даже при жизни отца, Александра Ярославича. Зависть порождала ненависть. Он, Андрей, завидовал каждой удаче Дмитрия. Особенно когда старший брат, посланный отцом к карелам, одержал победу. Когда же Дмитрий сел великим князем, мог ли городецкий князь примириться с этим? Андрей не любил и Даниила, но ему удалось склонить московского князя против Дмитрия, посулив прирезать к Москве коломенские земли. Однако, сделавшись великим князем, Андрей Александрович постарался забыть свое обещание.

Даниил напомнил ему о том, но Андрей удивился: о каких землях брат ведет речь? И затаил Даниил неприязнь к великому князю.

Мысль с брата меньшего на князя Тверского Михаила Ярославича перекинулась. Упрям Михаил, свое гнет. Вместе с ярославским князем Федором еще при великом князе Дмитрии выпросил у хана Тохты для себя независимости, и нынче Михайло мнит себя самовластным. Его примеру иные удельные князья готовы последовать, но он, Андрей Ярославич, такого не допустит…

Князь Андрей поднялся, в коленях хрустнули косточки. «Ужли старею?» — подумал и направился к жене в горницу. Шел тесным, освещенным волоковым оконцем переходом, и под грузными шагами поскрипывали рассохшиеся половицы.

Когда женился князь Андрей, знал — молодую жену берет, однако не устрашился, в себя верил. И, кажется, не ошибся, Анастасия ему верна и понимает его.

Княгиня сидела в горнице одна. На стук отворяемой двери обернулась. В больших голубых глазах удивление: в такой час дня князь редко захаживал к ней.

— Аль случилось чего?

Княгиня знала о приезде ханского посла.

— Да уж чего лучшего, чем мурзу принимать. — Помолчав, добавил: — Обиду выказал, что тя за трапезой не было.

Анастасия брови нахмурила:

— Много мнит о себе татарин.

— Он посол хана.

— Нет, князь Андрей, негоже великой княгине ублажать мурзу, хоть он и ханом послан. Для того ли я замуж шла?

Она прошлась по горнице, статная, даже во гневе красивая. На белом лице румянец зардел.

— Будет те, князь, ведомо, унижения не прощу.

Андрей Александрович жену уже познал: она слов попусту не бросает.

— Успокойся, Анастасьюшка, позволю ли я выставить тя на поругание? Не с тем явился. Завтра шлю к князьям гонцов, совет держать станем, как посла ублажать и чем от хана откупиться.

— И князь Михайло Ярославич приедет? — посветлела Анастасия. — Ужли и сестру мою Ксению привезет?

— Передам просьбу твою, увидишь сестру. А ты уж постарайся не попадаться на глаза мурзе, ухмылки его мне душу выворачивают. — Почесал голову. — Ксении шепни, пусть она Михаилу упросит ко мне ближе быть, чать, мы свояки. Чую, он Даниилу заступник и ему готов при нужде плечо подставить.

— Даниил брат твой.

— Мне ль то не ведомо? Известно и иное: Даниил и Иван Переяславский друг к другу зачастили. Спроста ли?

Анастасия промолчала.

— Не осуждаешь ли меня, княгиня?

— Как могу я судить тя, великий князь, ты перед Богом за все деяния свои ответ понесешь.

Князь насторожился, уловив в словах жены скрытый смысл. Не намекает ли она на то, как великокняжеский стол добыл? Заглянул ей в глаза, но ничего не понял.

Светлицу покинул с неясной тревогой. На Красном крыльце остановился. По княжьему двору бродили ордынцы, возле поварни несколько татар выжидали, пока дворский выдаст им хлеб и иную провизию. Вскоре, нагрузившись, они убрались за мост, где белел шатер Четы. Князь Андрей видел, как там разгорался костер, подумал — еду ордынцы варят. Солнце клонилось к закату, и горела заря.

По ступеням, припадая на больную ногу, поднялся тиун [70] Тиун — княжеский слуга, управляющий хозяйством в Древней Руси. , проворчал: