Вадим Каргалов - Даниил Московский

— Предадут, ох как предадут, ровно Иуда Христа.

Александр услышал, однако не возразил. Может, и прав меньший Даниилович? Сыну тверского князя Иван не приглянулся: ни ростом не вышел, ни обличьем. Говорили, умом Бог не обидел, но как в том убедиться, коли Александр с Иваном редко виделись?

— И оное случается? — насмешливо спросил Юрий у брата.

— Свершится, брате, и мы станем тому свидетели.

— Ужли?

— Припомни Святое Писание: когда проноют петухи [90] Припомни Святое Писание: когда пропоют петухи … — в Новом Завете пение петуха имеет символическое значение (см. Еванг. от Матфея, Еванг. от Марка). Когда Христос был схвачен и приведен к первосвященнику Кайафе, апостол Петр, последовавший за учителем и узнанный людьми, трижды отрекся от него. Пение петуха напоминает Петру пророчество Христа и вызывает слезы раскаяния. .

Повернул Юрий голову к Александру:

— Чать, слыхивал, о чем Иван плел, так это хмель в нем взыграл, а то и потехи ради.

И кубок поднял:

— Мыслю, Тверь с Москвой одной веревкой повязаны, пока Владимир над ними стоит.

В самом торце стола бояре переяславские теснились с посадником своим Игнатом, тот разговор слышали. Посадник с товарищами переглянулся. Те кивнули, будто ведая, о чем Игнат сказывать будет. Встал посадник, кряжистый, седобородый, заговорил голосом трубным:

— Князь Даниил Александрович, отныне ты нам князь и нам вместо отца. Одним уделом мы повязаны, и где главный город — Москва ли, Переяславль, не о том мое слово. Мы, бояре переяславские, в чести были у князя Ивана, верим, и ты нас не обидишь.

Среди переяславцев гул одобрения, а князь Даниил к ним подошел, руку поднял:

— Зрите, бояре, пальцы, и каждый из них мне дорог. Так и вы мне.

— Верим, князь.

А посадник свое ведет:

— Ужли кто в том сомнение держал? Мы, князь, не о том речь ведем, дал бы ты нам на княжение сына своего Юрия.

Нахмурился Даниил Александрович:

— Я, бояре, думал о том и с сыновьями разговор имел. Два удела ныне в един тугой узел связаны, и не дробить его — такова моя воля. Вас же, бояре, я заверяю, вы мне так же любы, как и московские.

Над притихшим, спящим Переяславлем подрагивали редкие крупные звезды. Поднялся Даниил Александрович по крутой лестнице на угловую стрельницу, осмотрелся. В серебристом свете луны смутно угадывался ближний лес. Там две деревни, одна за другой, но князю их не видно: все сливается в ночи. Темнеет освободившееся от снега поле. Днем на нем зеленеют латки озими. Совсем рядом с городом заросший кустами овраг.

Кутаясь в шубу, князь слушал, как перекликаются на стенах дозорные. Вот заухал сыч, заплакал обиженно. Воздух свежий, с весенним ночным морозцем. Дышалось легко, будто пил князь хмельное вино.

Вчерашним утром князь Даниил проводил тверичей, обнимались с Михаилом, в дружбе клялись. А на той неделе покинет Переяславль и он, Даниил, а здесь, в Переяславле, останется посадник Игнат. Пожалуй, лучше не сыскать: и разумом наделен, и характером тверд, справедлив. Боярин и люду переяславскому по сердцу.

В эти размышления внутренний голос неожиданно вмешался: понапрасну ты-де благодушествуешь. Аль запамятовал брата Андрея? Не даст он те покоя, наведет на Русь татар… Голосок тихий, въедливый.

Вздрогнул Даниил. Правду, истинную правду услышал. Не оставит Андрей своих подлых замыслов, отправится с жалобой к Тохте, и ежели хан поверит ему, то вернется великий князь с татарами, как уже не единожды случалось, И разор причинят Москве и до Твери достанут. Эвон когда Андрей с Дмитрием тяжбу за великое княжество затеяли, кто помог ему? Ордынцы. И за то Андрей с ними Русью расплачивался…

Спустился князь с башенки, направился в хоромы. Теперь его мысли перебросились на те дни, когда Андрей с Дмитрием вражду затеяли. Андрей начал и его, Даниила, втянул. А чем у хана доверие заслужил? Наговорил: Дмитрий-де не на Орду, а на немцев и Литву смотрит.

Тохта тем словам поверил, разгневался на Дмитрия, и пришлось тому горе помыкать. Сначала бежал в Новгород, от новгородцев и псковичей, где в ту пору княжил храбрый Довмонт, зять Дмитрия, потом вернулся во Владимир. Его поддержал хан Ногай, и это совсем распалило Тохту. Он послал в подмогу Андрею тумен своих воинов, и те, как неводом, прошлись по русским княжествам и посадили Андрея на великокняжеский стол, а Дмитрий доживал последние годы в Волоколамском монастыре.

В опочивальне Даниил улегся на широкое ложе, прикрылся шубой и всю ночь не сомкнул глаз, все вспоминал, думал. И мысли князя Даниила Александровича о нелегкой, трагической судьбе России…

Стонала Русская земля, кровавыми слезами умывалась. Шесть десятилетий, как поработили ее татаро-монголы. Ведут учет русским людям ордынские счетчики, собирают «выход» — дань ханские баскаки. На невольничьих рынках Сарая и Кафы [91] Кафа — старое название Феодосии. торгуют рабами-русичами. Трудятся они в Орде и Константинополе, в Персии и на Востоке за морем Хвалисским. Прикованные к скамьям на военных кораблях Византии и Венеции, они выгребают воду Русского [92] Русское море — древнерусское и арабское название Черного моря. и Средиземного морей. Руками искусных мастеров из Руси отстраивается столица ордынцев и богатеет Золотая Орда.

Ордынская сабля нависла над Русью. Опасность подстерегала Русь не только с Востока, она подступила к ней и с Запада. Еще при жизни Александра Невского, княжившего в Новгороде, немецкие рыцари пытались прощупать русичей силой, но получили достойный отпор. Рыцарские ордены Ливонский и Тевтонский пытались подчинить литовские племена. И тогда перед лицом опасности литовцы начали объединяться. Их князь Миндовг [93] Миндовг (Миндаусгас;?—1263) — великий князь Литовский. После войны с немецкими рыцарями поддерживал дружеские связи с Даниилом Галицким и Александром Невским. В 1260 г. разгромил войска Ливонского и Тевтонского орденов у озера Дурбе. , заняв Новгородок [94] Новгородок — название эстонской крепости Вастселлина в русских летописях. , распространил власть не только на литовские племена, но и на некоторых русских князей, правивших в верховьях Немана. Под власть Литвы попали земли Черной Руси: Гродно и Минск, часть Полоцкого княжества, Витебского, Смоленского.

Теснимая с Востока и Запада, Русь сопротивлялась…

Чем больше лет прибывало князю Даниилу Александровичу и гуще покрывала седина голову и бороду, тем чаще и ярче подступали воспоминания о далеких годах детства в Новгороде, где княжил отец Александр Ярославич.

Буйный, горластый Господин Великий Новгород с его концами, в которых жили мастеровые и торговые люди, Волхов с наплывным мостом, соединяющий две стороны города. Детинец, собор Святой Софии, вече, собирающееся по ударам колокола, шумное, драчливое…