Владимир Афиногенов - Нашествие хазар (в 2х книгах)

— Понял, — широко разулыбался Дубыня.

— Так-то! Леонтию я уже нашептал, что у тебя наметились срочные дела. Приедешь к нам попозже, но запомни: не раньше, чем выступит из Константинополя посольство. О посольстве в Тефрику, которое и нам следует сопровождать, поведал мне вчера Леонтий. Поставлен в известность и одноногий Орест, навещай его и будешь осведомлён во всём, что знать должно. Хозяин таверны объяснит потом, как лучше добраться до горы Олимп, где стоит монастырь Полихрон. Ну, бог Световид с тобой, Дубыня!

— И с тобой Световид и богиня Лада! — улыбнувшись опять, сказал чернобородый, проследив взгляд друга, который остановился на статуэтке Афродиты. Помолчав, попросил: — Может, я Бука возьму?

— Негоже ему снова томиться в городе. С нами побежит!

Доброслав опустил мраморную богиню на самое дно тоболы. Положил рядом завёрнутый в исподнее жезл Родослава. Присел на каменную лавку, задумался, вспомнив родные места…

Здешние — не в счёт, было хорошо на Днепре, а в Крыму… Да что говорить — там родился и вырос. Там душа срослась с лесом, полем и морем. Тянет туда! Особенно в пору месяца яреца, в пору цветения и благоухания. Тогда и русалки выходят из вод и лесной чащи… И резвятся, хохочут, а поздно вечером, когда в небе обильно высыпают звёзды, возле леса и на могильных курганах по крутому берегу Понта жгут костры. И до того пламенный блеск костров приветлив, что не знающий происхождения их может выйти к ним и уже никогда не вернуться. С береговой кручи человека спросят в пучину морские русалки и утащат к себе в подводный хрустальный дворец, а лесные завлекут под кроны деревьев и защекочут до смерти.

Л как они сладко поют!

Доброслав и сам не раз слышал звонкие песни наяд, ауканья и зов их, сопровождаемые смехом:

— Ходите к нам на релях [175] Рели — качели. качаться!

А рели сделаны из длинных шёлковых русалочьих волос, нацепленных на толстые ветви клёна или дуба.

Несмышлёные идут, и потом находят несчастных в чаще лесной мёртвыми.

А в клечальную субботу [176] В день поминовения усопших накануне Троицы, которую христиане празднуют 24 мая по старому стилю. русалки начинают бегать по ржи и хлопать в ладоши, приговаривая: Бух! бух! соломенный дух! Меня мама породила, мёртвой [177] По языческим поверьям младенцы женского пола, родившиеся местными, делаются потом полевыми русалками. рядом положила». И плачут, плачут… До того доброму человеку их становится жалко, что и о и зарыдает, идёт к ним на этот плач, и больше уж никто из живых его на земле не встретит…

Русалки сами по себе существа, лишённые счастья; живя в хрустальных дворцах, они находятся на положении рабынь, подчиняясь воле царицы и злых духов. Но зато обладают вечной юностью и красотой и по внешности схожи с земными красивыми девушками. Бегая при лунном свете обнажёнными, они ищут любви; их прекрасные тела отчасти прикрыты длинными волосами. Такая русалка, защекотав повстречавшегося ей молодца, уносит в своё жилище и, если он ей приглянулся, оживляет и делает мужем. Пользуясь всевозможным довольством, этот человек ограничивается только одним желанием — хоть на мгновение покинуть русалочье царство…

Но Доброслав знает, что молодые, хотя и помнят о коварстве русалок, не сильно боятся их. А в четверг перед клечальной субботой взрослые девицы плетут венки и бросают их в лесу или в воду русалкам, чтоб они добыли им суженых, после чего убегают. Потом в венках наяды рыскают по ржи…

Бывает, что зазевавшаяся девушка попадает в русалочьи руки, но в четверг — в великий праздничный день наяд, если молодица проявит смекалку и отгадает загадку, её отпустят с миром. С детства помнит Доброслав старинную песню, которую, по мнению всех пожилых, должен знать и молодой человек, хотя она обращена к красной девице, потому что в этой песне даётся отгадка. И Доброслав, поднимаясь с лавки, чтобы снова взяться укладывать вещи в тоболу, тихо напел её:

«Только у наяд раз в году имеется день милости, у судьбы такого дня не бывает», — говорил жрец Род ос лав, готовя меня, сироту, к суровой жизни. Верны слова, если припомнить, что сталось и со жрецом, с отцом и мамой, Болотом, Мирославой, — с самыми близкими и дорогими мне людьми…»

«А Климентина-Мерцана или Аристея-Настя?… — внутренний голос начал спорить с Доброславом. — Ведь они живы и счастливы…»

«Да, живы, но счастье их призрачно, как тело русалки…»

«Настя, милая Настя… Как я хочу тебя увидеть, обнять, поцеловать крепко… Хорошо, что этой греческой ласке ты научила меня… — Клуд улыбнулся, и нежно заныло в сердце, когда перед глазами возникли русалочьи шелковистые волосы древлянки, разбросанные по подушке на ложе в комнате херсонесской таверны «Небесная синева»… — Шелковистые волосы… Вот почему и вспомнилась русалочья неделя, — подытожил Доброслав. — Время торопит — надо уезжать и мне самому».

Аскольд с боилом Вышатой медленно шли по вымолу вдоль вытащенных на катках из реки судов, нуждавшихся после похода в ремонте, — а таковых, к сожалению, оказалось немало, — и говорили о Дире.

С одной стороны весть, полученная из Константинополя, что он пока «застрял» в Болгарском царстве, радовала великого князя, с другой — раздражала; если пошёл воевать хазар — надо не медлить… Засечные отряды доносят, что каган Завулон совместно с уграми в ста поприщах от своей столицы возводит заградительные насыпи и копает рвы со стороны Джурджанийского моря, видимо, уже зная о намерении Дира.

«Время особое — от соглядатаев и доносчиков никуда не денешься… А у самого-то везде они теперь. Даже в Итиле имеются…» — и Аскольд усмехнулся, что не ускользнуло от зоркого глаза боила. И, расценив усмешку по-своему, Вышита сказал:

— То, что Дир увлёкся младшей сестрой Богориса [179] Болгарского царя Бориса I (852–889) языческие народы называли Богорисом, при крещении же в 864 году он получил имя Михаил. , нам на руку.

После смерти жены князь, может быть, ещё раз захочет жениться…

— Породниться с сильным болгарским царством я давно мечтаю. Но как серьёзны чувства брата? Ты сам знаешь, Вышата, его норов… А каждый лишний день, проведённый Диром за Дунаем, работает в пользу хазар. Советовать же брату или взывать к благоразумию тщетно…