Владимир Афиногенов - Аскольдова тризна

Теперь о слове «прозываться». Основоположники русской исторической науки Шлёцер, Куник, Круг, Погодин, сторонники так называемой норманнской теории, перевели это место в летописи так: «...Русское имя началось при Михаиле III, ибо нам известно, что при нём русы приходили в Царьград». Поняли это место таким образом, что, мол, при греческом императоре Михаиле III появилась Русь. Им вторили и наши советские переводчики: «Стала прозываться Русская земля».

Все переводы либо туманны, либо совсем неверны. В греческих источниках, в частности у патриарха Фотия, говорится: «Стала упоминаться Русская земля».

Слово «прозываться» может ведь употребляться не только в значении «нести имя», «называться», но и «быть упомянутым». Поэтому в летописи у Нестора сказано вовсе не то, что при Михаиле III появилось имя Русь, а то, что при нём в греческих летописях впервые было упомянуто это имя.

Русь существовала задолго до Михаила III. Достаточно вспомнить, что послы «народа Рос» упомянуты в латинской хронике в 839 году.

Нельзя не сказать и ещё об одном — о проблеме Велесовой (Влесовой) книги. Это малоизученный и лишь на три четверти недавно опубликованный источник — летопись языческих жрецов, начинающаяся событиями задолго до нашей эры и доведённая до Аскольда и Дира, но не захватившая правления Олега. Написана она на славянском руническом языке и излагает сведения как упоминавшиеся в истории, так и зафиксированные впервые, ибо касается эпохи, совсем не затронутой летописью Нестора. Имеются данные о религии древних славян, которые веровали в бессмертие души, рай.

Славяне, в их числе и русы, прошли трудный исторический путь; многие народы и их государства пали, а мы остались. Но, правда, только сейчас начинаем по-настоящему осознавать себя, осмысливать своё место в земном человеческом развитии. Поэтому мы сами с новых позиций, по крупицам, по усердию неустанному должны восстановить свою настоящую историю. Должны! «Свет во тьме светит...»

Начнём сказывать с «Провещания» из Велесовой книги [1] Велесова книга — священное писание древних славян; была вырезана на буковых дощечках в VIII—IX вв. новгородскими жрецами и посвящена богу Велесу (Волосу) — покровителю скота, богатства и торговли. См. также предисловие — «От автора». : «Вот прилетела к нам птица, и села на древо, и стала петь, и всякое перо её иное, и сияет цветами разными. И стало в ночи, как днём, и поёт она песни о битвах и междоусобицах.

Вспомним о том, как сражались с врагами отцы наши, которые ныне с неба синего смотрят на нас и хорошо улыбаются нам. И так мы не одни, а с отцами нашими. И мыслили мы о помощи Перуновой [2] Перун — древнеславянский бог грома и молнии, покровитель воинов. , и увидели, как скачет по небу всадник на белом коне. И поднимает Он меч до небес, и рассекает облака, и гром гремит, и течёт вода живая на нас. И мы пьём её, ибо всё то, что от бога Сварога [3] Сварог — древнеславянский бог, покровитель кузнечного дела, отец бога солнца Даждьбога и бога огня Сварожича. , — то к нам жизнью течёт. И это мы будем пить, ибо это — источник жизни божьей на земле.

И тут корова Земун пошла в поля синие и начала есть траву ту и давать молоко. И потекло то молоко по хлябям небесным, и звёздами засветилось над нами в ночи. И мы видим, как то молоко сияет нам, и это путь правый, и по иному мы идти не должны.

И было так. Потомок, чувствуя славу свою, держал в сердце своём Русь, которая есть и пребудет землёй нашей. И её мы обороняли от врагов, и умирали за неё, как день умирает без солнца. И тогда становилось темно, и приходил вечер, и вечер умирал, и наступала ночь. А в ночи Велес шёл в Сварге [4] Сварга, или Ирий, — славянский небесный сад (рай), где собираются и пируют боги и безгрешные души умерших. по молоку небесному, и шёл в чертоги свои, и к заре приводил нас до врат (Ирия). И там мы ожидали, чтобы начинать петь песни и славить Велеса от века до века, и храм Его, который блестит огнями многими, и стояли мы (пред ним) как агнцы чистые. Велес учил праотцев наших пахать, и злаки сеять, и жать солому на полях страдных, и ставить сноп в жилище, чтить Его как Отца божьего.

Отцам нашим и матерям — слава! Так как они учили нас чтить богов наших и водили за руку стезей правой. Так мы шли и не были нахлебниками, а были русскими — славянами, которые богам славу поют, и потому суть славяне».

Издревле они полагали: уж коль огонь костров и смоляных факелов, домашних очагов и кузнечных горнов взмывает вверх — к небу, значит, он родился от молний, солнца и света... Значит, небо — мать и отец краде — огню погребальному, на котором сжигали умерших и посредством которого освобождалась из тела покойника душа и улетала в Ирий; без пламени не обходились и тризны [5] Тризна — похоронный обряд у древних славян, состоящий из жертвоприношений (требы), военных игр, состязаний, борьбы и поминального пиршества. .

Раскалённой полосой железа, вынутого из горна, догорал, затухая, день. Из окна дедовой горницы Рюрик зрил медленное угасание вечерней зари, и невесёлые мысли с приближением темноты приходили к нему.

Княжение в Новгороде складывалось не так, как думалось поначалу и как говорила мать Умила, напоминая слова своего отца — старейшины Новгорода Гостомысла, что «земля новгородская угобзится [6] Угобзити, угобжати — одарить, наделить, обогатить, оплодотворить, удобрить. княжением её сына», то есть Рюрика. Да пока не угобзается: не удобряется, не сходит на неё добро.

А тут ещё объявился с берегов Холодного (Норвежского) моря двоюродный брат (Водим). Поселился с дружиной в Старой Ладоге и, наезжая сюда, в Новгород, мутит посадских, пользуясь тем, что они осерчали на Рюрика. А осерчали они после того, как средний внук Гостомысла объявил себя князем. Да ведь поначалу и не возражали — сами перед мостом через Волхов кричали: «Да здравствует князь!» — и приносили жертвы стоявшему здесь Перуну. Но когда вопреки новгородской «Правде» (законам Народного веча) Рюрик на княжеских стягах и корзно [7] Корзно — верхняя одежда, плащ. повелел начертать сокола, стрелою падающего с высоты полёта на жертву, то тут, кажется, новгородцы озверели [8] На языке полабских славян «рюрик», или «рерик», означало «сокол». Атакующий в полёте сокол — древнейший тотем славянского рода, Из которого происходили Рюрик и Рюриковичи. А на Руси он превратился в княжеский знак — символ власти, сохранившийся на печати Святослава Игоревича. Позже стал изображаться в виде трезубца: две вертикальные черты — два сложенных крыла, удлинённые по сравнению с хвостом — третьей чертой, и обводы точек на условной голове. ... Но то новгородцы! А обида Водима состояла в том, что Рюрик не наделил его землёй. Да что там землёй! По праву властвовать в Новгороде после смерти Гостомысла следовало ему — сыну старшей дочери старейшины и норвежского ярла [9] Ярл — скандинавский титул, соответствующий титулу графа. . Сие и внушает рассерженным новгородцам Водим. К тому же имя его с громкой приставкой — Храбрый. Заработана она не просто так, а в тяжёлом морском походе на остров Эйрин [10] Эйрин — Исландия. .