ГАРРИ ТАБАЧНИК - ПОСЛЕДНИЕ ХОЗЯЕВА КРЕМЛЯ

В комнате повисла напряженная тишина. Короткие секунды казались ей вечностью. Наконец один из изучавших паспорт американцев спросил:

- Вы говорите, что ваш отец Сталин? Тот самый Сталин? — в голосе его звучало с трудом скрываемое изумление.

- Да, тот самый, - коротко подтвердила Светлана Аллилуева.

Когда весть о побеге дочери Сталина достигла Москвы, там ей сначала отказывались верить. Это казалось невероятным... Дочь Сталина бежит на Запад - одна мысль об этом приводила в состояние шока.

В Кремле не знали что делать. На Лубянке царила растерянность. Председатель КГБ В. Семичастный отдает приказ похитить беглянку и доставить в Советский Союз несмотря ни на что. Предпринимается несколько попыток, но все они заканчиваются неудачей. При этом множество советских разведчиков, которых сохраняли для более важных заданий, было раскрыто и арестовано. Это — грандиозный провал, и он не мог остаться без последствий.

Как раз в это время развернувшаяся между двумя группировками в Кремле борьба за власть достигла своего апогея. Бывший комсомольский вождь Александр Шелепин только и ждал подходящего случая, чтобы совершить решающий прыжок. В своих руках он сумел сконцентрировать огромную силу. Когда в газетах перечислялись все его титулы, они занимали несколько строчек. Он был и членом Политбюро, и секретарем ЦК, и заместителем председателя Совета Министров СССР, и председателем комитета партийно-государственного контроля. Если к этому добавить, что многие из тех, кто работал с ним в ЦК комсомола (малом ЦК, как его называли), теперь занимали важные посты в ’’большом ЦК”, а КГБ было заполнено его ставленниками, включая и председателя В. Семичастного, то оказывалось, что власть и влияние, которыми уже располагал Шелепин, совсем немногим уступали влиянию и власти Брежнева. Казалось, ничто не может остановить ’’железного Шурика” на его пути к креслу генсека. Побег Аллилуевой рушил все его планы, хотя он об этом еще и не знает.

Как человек, прошедший кремлевскую школу, Шелепин понимает, что удар, который теперь неминуемо обрушится на Семичастного, не пройдет бесследно и для него. Он предпринимает отчаянные усилия, чтобы спасти положение. И ему это отчасти удается. Но в решающий момент в большую политику вмешивается такая банальная вещь, как аппендицит. В мае „Железного Шурика” увозят в Кремлевку.

Побег Аллилуевой, о котором секретарь ЦК Юрий Андропов был должным образом поставлен в известность, не представлялся ему событием, способным оказать какое-либо влияние на его карьеру и потому он не проявил к нему интереса больше, чем требовалось. Конечно, ему ясно, что это вызовет обострение в борьбе Шелепина с Брежневым. Поддерживать Шелепина он не собирался.

Еще один человек, который в дальнейшем будет влиять на события, в это время лишь начинает выходить из тени. Ею имя - Черненко, и его почти никто не знает. Положение, которое он занимает, пока не дает ему оснований ожидать, что то, что происходит, может иметь какие-то последствия для него. Правда, он уже заведует важным отделом в ЦК, и от него уже немало зависит, но погоды в большой политике он еще не делает.

В своей палате на улице Грановского Шелепин оставался всего неделю. Но это была роковая для него неделя. Ее оказалось вполне достаточно, чтобы его надежды захватить власть растаяли навсегда. Он еще лежал в больнице, а судьба Семичастного была решена. На заседании Политбюро, где это обсуждалось, Брежнев предлагает своего кандидата. Он так же, как и Черненко, почти неизвестен стране. Но для Брежнева это и неважно. Главное, чтобы тот, кого он выдвигает, был полностью лоялен по отношению к нему. В том, что его кандидат именно такой человек, какой ему нужен, он не сомневался.

В июне 1967 года имя брежневского ставленника узнает страна. Месяц назад назначенный председателем КГБ Андропов на июньском пленуме ЦК делается кандидатом в члены Политбюро. Тем самым Брежнев компенсирует ему потерю должности секретаря. На том же заседании Политбюро, знаменующем начало восхождения Андропова, происходит и окончательное падение Шелепина. Он теряет пост секретаря ЦК, дававший ему возможность контролировать КГБ и МВД, и со Старой площади отправляется на Калужскую заставу, став председателем ВЦСПС. Такого завершения своей карьеры был полон решимости избежать новый хозяин того здания на старинной московской площади, которое известно под именем Лубянки. К тому, что скрывается за этим именем, привыкли и совсем забыли, что было оно построено для других целей.

Если бы кому-нибудь пришла в голову мысль покопаться в старых номерах когда-то популярного журнала ”Нива”, то в одном из них - за 1897 год, он бы обнаружил рисунки только что выросшего в центре Москвы величественного здания. Оно производит внушительное впечатление своими мраморными колоннами, украшающими все восемь его этажей широкими окнами и балконами, с искусной вязью оград. По тем временам оно считалось большим и было одним из самых богатых, построенных в столице за последние годы девятнадцатого века. Таким и полагалось быть месту пребывания второй по величине в империи страховой компании, стремившейся стать первой.

Восемь лет назад, когда прибыль страхового общества "Россия” превысила два миллиона золотых рублей, владельцы общества, принадлежавшие к старинному московскому купечеству, решили, что пора расстаться со старым помещением на Варварке. Был куплен участок земли на вершине холма на углу Мясницкой и напротив Владимирских ворот. И вот теперь, весной 1897 года, цвет Москвы собрался на открытие нового здания страхового общества ’’Россия”. Среди гостей был и министр финансов, будущий премьер, С. Витте.

* Когда была перерезана ленточка, гости прошли в просторный внутренний двор. Они с восхищением оглядывались вокруг.

Особый интерес вызывали огромные, высотой в десять метров, чугунные с замысловатым орнаментом ворота с золотой буквой ”Р” на черном щите.

- Наш символ! - с гордостью заметил один из владельцев, указывая на щит.

- Да, такие ворота, если захлопнутся — пиши пропало, - осененный необъяснимым предчувствием, промолвил гость с бокалом шампанского в руках. Это восприняли как шутку, над которой следует посмеяться. Ну кто в лом дворе, среди лих обряженных в крахмальные манишки, роскошные бобровые и соболиные шубы, легко попивающих и легко льющих рекой дорогое шампанское господ, мог вообразить, что всего через каких-то два десятилетия многие из них окажутся вновь в лом дворе и что железные ворота с великолепным орнаментом захлопнутся за ними навсегда?

...Разве можно поверить в это посреди веселья, когда жизнь кажется такой легкой и безмятежной?