Франтишек Кубка - Улыбка и слезы Палечка
- Название:Улыбка и слезы Палечка
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1963
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Франтишек Кубка - Улыбка и слезы Палечка краткое содержание
Удивительные приключения рыцаря Палечка в Чехии, Германии и Италии от рождения в день битвы при Домажлицах до поступления на службу к славной памяти государю Иржику из Подебрад (XV век).
Улыбка и слезы Палечка - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— А мяса-то, сударь, мяса-то! — отзывались соседи, и разговор перекидывался на теперешнюю дешевизну, небывалую за много веков. Король Голец принес дешевизну в страну, и король Иржи ее сохраняет. Благоприятное время наступило в этой измученной, преследуемой несчастьями земле!
— Кабы не господня воля, не было бы так, — слышалось в темноте. — А еще говорят — мы еретики и безбожники.
В Анделовых садах рокотали соловьи, и соловьи рокотали в лесочке близ святого Лаврентия, и даже в самом центре Праги, в саду Кралова двора, где жил избранный король со своей прекрасной пани королевой и детьми. Их было несколько — сыновья и дочери, но до сих пор они мало показывались. Шел слух, что одна из дочерей скоро станет венгерской королевой и что Матиаш ее любит до безумия, хоть она еще слабенький и невинный ребенок; потом, что есть сын, которого вроде как прячут, — пан Бочек, — и что он, видно, слабоумный; и есть еще мальчики и девочка по имени Здена, и что пан Иржи живет счастливо у себя в доме, где у него много богатств и даже ковры из далекой Аравии или какой-то там Азии, что ли… И держит он повара-француза, как великий Карл, император, и шута, который — настоящий рыцарь, и на разных языках говорит, и скорей всего — колдун, потому что умеет приручать птиц небесных, коней смирять и заставлять людей, чтоб они исполняли, что он захочет. Но что эту силу свою он пока не пускал в дело. А рассказывал про это один человек из Табора, Матеем звать, который прежде слугой его был, когда он в Италии учился.
Матей этот приехал на выборы его величества, короля Иржика, в Прагу. На площади здорово орал, а потом тоже здорово по корчмам пил и рассказывал про свои приключения на службе у пана Яна Палечка в Падуе, в Венеции и в других местах. Через два дня после выборов его нашли во рву у Новых ворот, весь лоб в синяках и с большой шишкой на голове. Неизвестно что с ним произошло, но ясно, что где-то в Новом Месте он подрался с бирючами, которые знать не хотели о том, что Табор есть Табор и сам король Иржик не может ему приказывать. И что Бискупец с Корандой — святые люди, хоть этот самый Рокицана и советует в тюрьме их держать, а пан Иржик, у которого в жилах панская, а значит — липанская кровь, этого совета слушается и держит их у себя в гостях, в подвалах своих замков.
Это были речи неподходящие, и Матей, по прозванию Брадырж, за них поплатился… Потому что сыты мы по горло такими разговорами и устали от всяких этих Коранд, и адамитов, и как еще там эти нечестивцы называются… Тут в темноте кто-то задал вопрос бабке Сезимовой, не из того ли она самого Усти [142] Одним из центров революционного гусизма была округа г. Сезимово Усти в южной Чехии. Весной 1420 г. близ захваченного и сожженного восставшими крестьянами и городской беднотой Сезимова Усти был основан новый город Табор. В 1420–1421 гг. среди таборитов возникло крайнее радикальное течение пикардов (от названия последователей монаха Ламберта ле Бега из Льежа, жившего в конце XII в., «беггардов», которые отрицали церковную и светскую власть и проповедовали общность имущества). Вождем чешских пикартов был проповедник Мартин Гуска, за свой ораторский дар прозванный Локвис («красноречивый» — лат.). Гуска и его последователи отвергали святость причастия, признаваемую гуситской церковью, которая оформилась в тому времени, и настаивали на осуществлении принципов уравнительного коммунизма, от которых отказалась более умеренная часть таборитов. Чешские пикарты, выражавшие интересы беднейших слоев крестьян и ремесленников, подвергались преследованиям не только со стороны католиков и чашников, но и со стороны таборитского большинства. Противники пикартов обвиняли их в адамитстве, то есть в том, что они якобы ходят нагие и предаются оргиям разврата. Чешские пикарты были разгромлены и рассеяны Яном Жижкой, видевшим в них опасность для единства сторонников гусизма, которое было необходимо для успешной борьбы с феодально-католической реакцией.
и не бегала ли в молодости в чем мать родила. Спрашивающий прибавил, что он — за адамитство, но только в определенном возрасте. Старух он не хотел бы видеть бегающими так ни по городу, ни по лесу.
— И стариков тоже! — послышался дерзкий женский голос, и снова смех огласил весеннюю ночь, из тех, что предшествовали коронации гуситского короля…
Итак, рыцарь Ян Палечек стал шутом короля Иржи. Но шутовских обязанностей он не нес. У него даже не было шутовского наряда, он не усвоил ни одной шутовской повадки, не устраивал никаких проделок и не проявлял мудрости под видом дурачества.
Король Иржи любил своего шута за его знание итальянского и латинского языков. Любил за то, что тот читал книги, которых король не понимал. За то, что он видел свет, в котором королю побыть не случилось. За то, что он понимал музыку и пенье, оставшиеся королю недоступными. За то, что его любили дети пана Иржика, а Иржик считал, что тот, кого любят дети, добрый человек. А главное, Иржик слышал в словах его свой собственный внутренний голос. Что он сам в себе заглушал, то шут высказывал. Чего боялся, то шут называл настоящим именем. Рыцарь Ян из Стража стал живой совестью пана Иржика из Подебрад.
В последние апрельские дни этого счастливого 1458 года в Прагу приехали два венгерских епископа. Это были Августин, епископ рабский, и Винцент, епископ вацский. Августин — невысокий, щуплый. Маленькая черноволосая голова его с большой тонзурой сидела на тонкой шее, беззубый рот все время шевелился, словно в беззвучной молитве. Прямо на темени — красная бородавка. Ему было лет сорок. Его считали любимцем кардинала Карваяла, находившегося в Будине и проводившего оттуда политику святейшего престола в этих непонятных варварских странах… Другой был громоздкий, высокий, тучный. Руки имел большие, как у мясника; могучая шея его поминутно наливалась кровью. На животе у него блестел крест тонкой византийской работы, подаренный ему покойным королем Ладиславом, который привез этот крест из Белграда. Одновременно он получил от Ладиславова противника, прекрасного Гуниади, перстень, тоже византийской работы, и теперь верно служил брату Гуниади — Матиашу и, по Матишеву зову, приехал с братом своим рабским в Прагу, чтобы как-нибудь залучить паршивую овцу Иржика в овчарню господню. Кардинал-легат Карваял благословил их в дорогу, и хоть ни словом не упомянул о их миссии, южные глаза его горели таким огнем, что епископы все поняли.
Теперь они сидели днем наверху, в кремле, у капитула, утром служили обедню в храме святого Вита, в полдень обедали вместе с капитулом, а вечера проводили у короля Иржика. Король Иржик был тороватый хозяин, и его повар-француз славился своим искусством Королева Йоганка присутствовала при беседах и очаровательно приседала чуть ли не до полу, здороваясь с ними и прощаясь. Вообще это была прирожденная королева!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: