Дмитрий Петров - Юг в огне

— Нет, Маринка, это уже не сон, — осыпая ее поцелуями, засмеялся счастливым смехом Виктор. — Нет, это не сон!.. Я тебя разыскал наяву, хоть ты и была запрятана от меня за десятью дверями, заперта десятью замками… Теперь все!.. Все!.. Никому тебя никогда не отдам! — крепко сжал он ее в своих объятиях.

Из камеры стали выходить уже успевшие одеться женщины в сопровождении старика надзирателя.

— Ай! — спохватилась Марина. — Я ведь еще не оделась. Я сейчас, сказала она, скрываясь в камере.

— Хорошая она девушка, — подошла к Виктору какая-то пожилая, пожелтевшая от тюрьмы женщина. — Люби ее, молодой человек. Люби… Золото она.

Вскоре Марина вышла из камеры, и все направились во двор, где их ждал Семаков.

— Иван Гаврилович! — еще издали закричала Марина, заметив Семакова у фонаря.

— Марина?! — остолбенел Семаков. — Неужели ты? Да ты откуда же это, а?.. С того света, что ли?..

— С того, Иван Гаврилович, с того, — смеялась Марина.

Они расцеловались.

— Боже мой! — сказал Семаков. — А нам-то чего только ни наговорили о тебе. Крестник мой чуть с ума не сошел… Ну, хорошо, Мариночка. Мы с тобой еще обо всем поговорим… Где же Гулден?

— К англичанину надо идти с другого выхода, — сказал старый надзиратель. — Сейчас приведу.

Привели сильно похудевшего и обросшего бородой Гулдена. Тот не сразу понял, в чем дело. Когда же ему все разъяснили, он обрадованно кинулся обнимать своих русских друзей.

У ворот тюрьмы собралось уже более трехсот человек. Все, радостно переговариваясь, смотрели на Семакова, чувствуя, что он тот, кому они обязаны своим освобождением.

— Товарищи! — сняв шапку, обратился к ним Семаков. — Низкий поклон вам за все ваши страдания, которые вы перенесли в тюрьме… Но теперь все кончилось… Идут бои!

В предрассветном воздухе отчетливо слышалась ружейная перестрелка.

— Это Красная Армия уже вошла на окраины Ростова, — пояснил Семаков.

— Ура-а! — взорвались ликующие голоса. — Ура-а!..

— По поручению Ростово-Нахичеванского подпольного комитета большевиков освобождаем вас из тюрьмы, — сказал Семаков. — Идите, товарищи, по домам! Но осторожно. До свидания… Как только город будет в руках красных, приходите в Ротонду, в городской сад.

Снова раздались торжествующие голоса!

— Ура-а!.. Ура-а!..

Константин Ермаков в радужном настроении прибыл из Англии на грузовом трехтрубном транспорте «Караден» в сопровождении крейсера «Качтереберри» в Новороссийский порт. Константин в радостном возбуждении думал о сенсации, которую он произведет в Новочеркасске, когда явится туда с результатами, которых добился в Лондоне.

Похвалиться было чем. Он лично доставил на пароходе для Донской армии десяток танков, несколько десятков пушек со снарядами, десятки тысяч комплектов обмундирования, медикаменты и многое другое.

Вез Ермаков письма от лорда Черчилля и других сановных лиц Великобритании атаману войска Донского Богаевскому и генералу Деникину с заверениями, что Страны Согласия — Англия, Франция и США — не оставят их в беде.

Когда Константин сошел с судна, радостное чувство быстро сменилось тяжелой тревогой. На пристани творилось что-то невообразимое. Весь порт кишел народом. Слышались крики, ругань, плач.

Он не сразу понял, в чем дело. Какие-то мужчины в дорогих шубах, барыни, престарелые, а порой и молодые генералы, как угорелые, метались по пристани с чемоданами, узлами, детьми, пробираясь к трапам нескольких дымивших у причала иностранных пароходов.

Ермаков вдруг понял смысл этой мрачной картины: буржуазия бежала за границу. «Значит, — с грустью подумал Константин, — дела на фронте не блестящи…»

Распорядившись, чтобы с судна сгружали привезенные военные грузы, Константин пошел искать извозчика, чтобы перевезти личный багаж в гостиницу. Но все они были в разгоне, а в гостинице не оказалось свободного номера.

Досадуя на свои неудачи, он зашел в ресторан, переполненный шумевшей публикой. Константин отыскал место за столиком в углу и заказал обед.

Не спеша, разжевывая жесткий, непрожаренный шашлык, Ермаков раздумывал над тем, как ему поскорее выбраться отсюда в Новочеркасск.

Вокруг него роилась, кричала, шумела, ругалась, смеялась многоликая толпа.

— Что вы мне говорите? — распаленно кричал какой-то толстяк сухой длинной даме. — Какой дурак вам сейчас даст взаймы денег?.. Вы говорите, что у вас в парижском банке есть деньги… Вы, может быть, в Париж и попадете, а я попаду на какой-нибудь необитаемый остров… Где я буду с вас получать долги?

«Сволочи! — озлобленно посмотрел на них Константин. — Вот на таких понадейся…»

Сквозь шум и гам до Ермакова долетела знакомая неаполитанская песенка. Приятный тенор пел:

«Кажется, Сфорца?» — подумал Константин. Расплатившись за обед, он заглянул в дверь отдельного кабинета. Там за столом сидела компания мужчин и женщин. Среди них были граф Сфорца, Розалион-Сашальский и ротмистр Яковлев в полной своей форме.

— А-а, полковник Ермаков! — крикнул Розалион-Сашальский. — Откуда вы свалились?.. Я думал, так сказать, что вы в Лондоне… Зря вы оттуда уехали… Теперь снова, так сказать, придется намазывать пятки салом…

— Садитесь с нами, полковник, — подвинулся Сфорца.

Константин подсел к столу. Ему налили стакан коньяку и заставили выпить.

— Давно вы из Англии? — снова спросил поляк.

— Сегодня утром приехал.

На него все уставились с изумлением, как на сумасшедшего.

— Се-егодня-а? — протянул Розалион-Сашальский.

— Зачем вы приехали? — спросил Сфорца.

— Как — зачем? Привез пушки, танки, пулеметы и многое еще кое-что…

— А на кой черт теперь все это сдалось? — мрачно проворчал Яковлев.

— Неужели вы ничего не знаете? — вздергивая плечиками, фыркнул Сфорца.

— Как — ничего не знаю? — обиделся Константин. — Мне и знать-то ничего не надо. Человек я опытный, достаточно и ясно вижу, в чем дело. Наверно, на каком-то участке фронта произошло отступление наших войск, и вот теперь господа со слабыми нервами, как крысы с тонущего корабля, спешат выехать из смутной России за границу…

— Так-так… — покрутил тонкий ус Сфорца. — Так по-вашему?.. А почему в таком случае я здесь? — выпятил он воинственно свою впалую грудь. — Как вам известно, я не из робкого десятка, не из слабонервных…

— Это уж я не знаю, — пожал плечами Константин.

— Ни-ичего-то вы не знаете, — пропищала тоненькая, нарумяненная блондинка, сидевшая рядом с Сфорца.

— Эх вы, полковник, полковник, — сожалеюще покачал головой Розалион-Сашальский. — Наи-ивный вы человек, так сказать…