Ирвинг Стоун - Первая леди, или Рейчел и Эндрю Джэксон

Она пыталась разобраться в своих смешанных чувствах, не последним для нее было и оправдание в глазах людей. Теперь, когда муж заявил о доверии к ней, разумеется, она вернется к нему, ибо разве она желала разрыва? Но будет ли она в безопасности в Харродсбурге, где Льюис унижал ее, устраивая бурные сцены? Может ли она возвратиться в дом Робардсов, где будет торчать на глазах та молодая девушка-рабыня? И затем, к чему может привести неупорядоченная для них обоих жизнь, когда Льюис не желает или не способен отвечать за управление плантацией, проводит дни на охоте или же бездельничает? Не к тому ли же самому несчастью, которое она уже испытала?

Она смотрела в сторону, размышляя; Джон Овертон не тревожил ее ни словами, ни мыслями. Рейчэл повернулась к нему. Она была откровенна в своем поведении, в ее действиях не было ничего усложняющего или уклончивого. Она смотрела людям прямо в глаза с момента встречи и продолжала поддерживать такой прямой контакт на протяжении всей беседы, ибо в ее мыслях редко бывало что-то грубое, скрытное или осуждающее. У нее не было внутренней защитной вуали, чтобы прикрыть глаза и то, что в них отражается.

— Джон, мое самое большое желание — быть с мужем. Но я убеждена, что наши проблемы делают невозможной нашу счастливую жизнь в доме Робардсов. Мой отец завещал нам благодатный участок земли в нескольких милях от этого дома, целую квадратную милю, которую можно превратить в хорошую плантацию. Будь добр, напиши Льюису, скажи ему, что я разделяю его чувства, но считаю, что у нас будет значительно больше шансов на успех, если он приедет сюда, в Нашвилл, где мы построим дом на нашей земле и начнем новую жизнь.

Рейчэл услышала стук дверного молотка, поначалу вежливый, затем настойчивый.

Но на стук никто не ответил, и она вышла из своей спальни на втором этаже, спустилась по простой деревянной лестнице. Открыв дверь, она увидела высокого молодого человека с копной рыжеватых волос. Очевидно, недоверчивость вошла в его плоть и кровь, ибо, стоя вполоборота, он смотрел на массивные ворота, закрывшиеся за ним. Она была рада, что он обратил внимание на ворота, поскольку это дало ей возможность разглядеть это странное создание в плохо сшитом костюме из домотканой шерсти. Он показался ей самым высоким человеком, какого она когда-либо видела, более ста восьмидесяти сантиметров, подумала она, и тощим при его росте.

Его затылок казался непропорционально массивным по сравнению с тонкими чертами лица, какие она видела в профиль, с высоким лбом и узкой переносицей. Впрочем, все в нем было слегка непропорциональным: невероятно длинное лицо, длинная шея, казавшаяся слишком хрупкой, чтобы держать такую тяжелую голову; длинный торс и неуклюжие руки и ноги. Он выглядел как юноша, фигура которого вытянулась до крайних пределов и требует теперь наполнения, на что уйдет целых десять лет. И тем не менее, несмотря на видимую физическую незрелость, он держал себя уверенно, и его поза выражала мощь, словно его несуразное тело с трудом удерживало внутри себя свою силу.

Мужчина, почувствовав ее присутствие, резко повернулся. Она смотрела в огромные искрящиеся голубые глаза — таких она еще не видела, — волнующие и проницательные. Он был выше ее почти на три головы, и вместе с тем в нем не было ничего давящего. Она скорее чувствовала излучаемое им тепло и обнаружила, к своему изумлению, что она и молодой незнакомец приветливо улыбаются друг другу.

— Пожалуйста, извините мое вторжение, мадам. Я Эндрю Джэксон из Нашвилла, друг Джона Овертона.

— Конечно, мистер Джэксон. Мы наслышаны о ваших подвигах со времени вашего приезда сюда. Я — миссис Льюис Робардс.

Он медленно поклонился в пояс, принимая представление. И все в нем — не только вежливые жесты, но и наклон его большой головы, очертание чувственных, слегка влажных губ, улыбка блестящих голубых глаз — говорило о врожденном благородстве. Она заметила на левой стороне его лба шрам от удара саблей, идущий от шевелюры к густым бровям.

— Вы дочь вдовы Донельсон из Кентукки?

Рейчэл почувствовала, что покраснела. Слышал ли он о ее неприятностях?

— Я пришел в надежде на вашу благосклонность, миссис Робардс. Со времени моего приезда в Нашвилл в прошлом ноябре я жил в гостиницах. Джон Овертон рассказал мне, что в хижине, которую он занимает, есть комната. Как вы думаете, не согласится ли ваша мать принять меня? Я первоклассный стрелок и набил руку в сражениях с индейцами.

«Он покраснел, как школьник, — подумала она. — Но в таком случае он, конечно, юноша, ему не более двадцати лет?»

— Я почту за большую честь иметь возможность присоединиться к этой семье, — слышала она его слова. — Ох, миссис Робардс, если бы вы знали, как я устал от хвастовства, выпивок и жирной пищи в Рэд-Хейфере!

— Ну, мистер Джэксон, мы, разумеется, рады получить посильную защиту. Наш сосед капитан Хантер был убит индейцами племени крик, а когда наши поселенцы преследовали индейцев, они убили майора Киркпатрика.

Рейчэл некоторое время колебалась, затем добавила:

— Но я здесь не хозяйка. Моя мама и брат Уильям уехали в Нашвилл на целый день.

Она увидела, что он повернулся и с грустью посмотрел на седельные мешки на своей лошади, где находилось его имущество. Он был отважным человеком с четким представлением о независимости и, как она почувствовала, несколько одиноким.

— Вы сказали, что Джон Овертон готов жить в хижине с вами?

— О да, мы только что образовали партнерскую компанию, адвокатскую, как, я догадываюсь, вы назовете ее. Я длинный ростом, он же длинный в знании законов. Он сказал, что сможет содержать контору прямо здесь.

— Но разве вы не приписаны к суду? Как официальное лицо?..

— Действительно, я и есть официальное лицо, мадам. Судья Макнейри и я, мы привезли суд из Северной Каролины. Я наделен титулом прокурора. Правда, этот титул означает, что я гоняюсь за преступниками там и тогда, где и когда их найду. В остальное время я веду себя, как другие адвокаты, выискивая клиентов.

И опять странная комбинация силы — правонарушитель будет пойман и наказан — тон его голоса не оставлял сомнений — и в то же время скромности — молодой юрист ожидает с надеждой клиентов.

Рейчэл была уверена, что ее мать и Уильям приветливо примут этого молодого человека. Ведь несколько раз они намеревались принять кого-то, кто жил бы в хижине с Овертоном. Но у нее не было права на согласие. Не могла она и отказать ему.

— В любом случае вы можете поужинать с нами, мистер Джэксон. Семья охотно встретится с вами.

— Спасибо, миссис Робардс, откровенно говоря, я надеялся, что вы пригласите меня.

— Почему бы не вытащить ваши вещи из седельных сумок и не перенести их на время в хижину? Ведь вы могли бы выпустить вашего коня на выпас.