Лоренс Шуновер - Крест королевы. Изабелла I

Изабелла рука об руку с Фердинандом гуляла в цветущих садах Альгамбры. Это были первые часы освобождения от опасностей, неприятностей, тяжёлого труда и войны, которыми они могли насладиться за всё время своего продолжительного правления.

Воздух в садах был напоен запахом мирта и апельсиновых деревьев. В прозрачных водах бассейнов сверкали яркие рыбки. Спокойствие вечера нарушалось лишь плеском воды в многочисленных фонтанах и далёким перезвоном колоколов. Стояла весна, мягкая и прекрасная весна 1492 года, обещавшая изобилие, процветание и мир — мир, спустя столько военных лет.

На Изабелле было шёлковое платье, на шее сверкало рубиновое ожерелье. Фердинанд открыл сокровищницы мавров и приказал провести полную инвентаризацию этих почти неисчислимых богатств. Башни Альгамбры уступили добычу, собиравшуюся почти семь веков: золото и бесценные произведения искусства мавров, — победителям христианам. На деньги мавров Изабелла выкупила свои драгоценности у ростовщиков Валенсии.

Следуя на небольшом расстоянии за монархами, гулявшими среди цветов и фонтанов, Беатрис де Бобадилла сказала своему мужу:

— Мне она больше нравится в шелках, чем в стальных доспехах.

— Она великолепна и в том и другом, — отозвался Кабрера.

— Ты сделал её королевой, Андрес.

— О, перестань!..

— Да, это так. В тот далёкий день ты провозгласил её королевой, отдал ключи от Сеговии и дат деньги на её первую войну.

— Возможно, я и оказал ей небольшую помощь.

— Вся Испания находилась в твоих руках в тот день.

Ты мог любого сделать королём или королевой. Любого! Ты сомневался, кого выбрать?

Маркиз Мойа потёр подбородок.

— Откровенно говоря, я никогда не думал о ком-то другом. Вероятно, я получил святое благословение.

— Теперь её доспехи будут ржаветь.

— Да, скорее всего.

— Ей это не понравится. Нечего больше завоёвывать. У неё была привычка говорить, что карта Испании напоминает христианский щит, только вершина его немного запачкана. Теперь щит очищен от неверных: от Гибралтара до Пиренеев врагов больше нет. Теперь у неё есть всё, что она хотела.

— Хм-м... — с сомнением произнёс маркиз Мойа.

Беатрис мягко засмеялась и взяла его под руку.

— Но я богаче её. У меня есть ты, а у неё только Фердинанд, и то лишь его часть. Я никогда бы не могла мириться с его многократной неверностью, мне не хватило бы терпения.

— Короли отличаются от других людей...

— Тогда я рада, что Бог не сделал меня королевой.

— У Бога были другие планы в отношении тебя, моя дорогая.

— Жизнь Изабеллы теперь будет скучна и пуста. Её мечта об Испании стала реальностью, но в реальной жизни мечты заканчиваются. В этом и заключается потеря.

Маркиз Мойа прижал палец к губам:

— Тихо, Беатрис, нас могут услышать. — Они уже находились в пределах слышимости короля и королевы.

Они услышали, как Изабелла сказала Фердинанду:

— Не думаешь ли ты, мой сеньор, что теперь мы можем оказать помощь в организации путешествия нашего настойчивого итальянского морехода?

Фердинанд с отвращением фыркнул:

— Этот Христофор Колумб? Этот мечтатель? Этот фантазёр? Конечно, нет.

Её подбородок слегка вздёрнулся тем решительным движением, которое хорошо знали Фердинанд, Беатрис, мавры и которое означало, что Изабелла Кастильская приняла решение. Заходящее солнце ярко горело в её рубинах.

— Что ж, тогда я снова заложу свои драгоценности, чтобы помочь ему.

— Ну, хорошо, хорошо, моя сеньора. Думаю, что мы теперь можем позволить себе оказать ему помощь. Похоже, ты очень веришь ему. Отправь его в плавание куда угодно, только пусть он покинет Испанию. По крайней мере он перестанет раздражать меня.

— Как знать, — улыбнулась Изабелла, — может быть, он привезёт нам новый мир?

...Беатрис счастливо прошептала своему мужу:

— Нет, её жизнь не будет пустой. Она сменила одну мечту на другую. Она никогда не постареет и не успокоится до тех пор, пока у неё есть мечта.

— Насколько я успел узнать Колумба, — отозвался маркиз де Мойа, — с этой мечтой Изабелла не расстанется долго.