Василий Балябин - Забайкальцы. Книга 4.

Конники Макара Якимова, все три полка его бригады, отступали долиной Аргуни, на них нажимала дивизия барона Унгерна. Непроходимая тайга, скалы, мешая барону развернуть его дивизию, помогали якимовцам успешно держать оборону. На одной из таких позиций Макар продержался более двух суток и этим оказал неоценимую услугу всей партизанской армии. Ведь всего верстах в пятидесяти от этой позиции находился конечный пункт отступления красных — село Джоктанка, там, на берегу Аргуни, накапливались отступавшие части пехоты, обозы с ранеными, госпитали.

Полк, в котором находился эскадрон Егора, отбив очередную атаку бароновцев и дождавшись подмены, отошел на позиции, чтобы после короткого отдыха готовить новый оборонительный рубеж. Егору было не до отдыха, поручив эскадрон помощнику, он решил махнуть в Джоктанку, надеясь встретить там Настю. Знал Егор, что из Джоктанки госпиталю некуда податься, дальше уже нет тележных дорог и уйти из села в низовья Аргуни можно лишь на лодке или пешком, по узенькой тропинке через скалу Убиенную, где пройти-то можно лишь по одному человеку.

В Джоктанке в это время происходило то, чего не могли предусмотреть семеновские штабисты: командующий фронтом Коротаев разделил свою армию надвое, одни на оборонительных позициях сдерживали натиск врага, а те, что добрались до Аргуни, тысячами устремились в лес, на заготовку бревен для плотов — благо тайга вплотную надвинулась на скалистые берега Аргуни. Егор, еще не доехав до села, услышал шум, какой всегда бывает при валке леса. Само село, когда он прискакал туда на взмыленном Гнедке, походило на развороченный палкой муравейник. Улицы до отказа запружены людьми, обозами, пушками, зарядными ящиками, фургонами, все это движется, суетится, шумит! Вдоль берега Аргуни многие сотни людей по пояс, по грудь в воде стучат топорами, сплачивают, вяжут плоты, бревна для них подвозят на лошадях, вручную на телегах, волокут, юзом спускают с гор. В селе разбирают на бревна старые избы, амбары и бани и на руках несут к берегу. Шум, стук, грохот, голоса людей — все слилось в сплошной рокочущий гул. На берегу горят костры, вокруг них толчея — люди, отработавшие ночную смену, теперь варят еду и тут же, у костра, засыпают. От берега один за другим отчаливают плоты, нагруженные пушками, пехотой, полковым имуществом, чтобы все это сплавить на Амур [15] По договоренности с белыми генералами китайские власти не разрешали красным партизанам переходить на правый — китайский берег Аргуни. .

В этой толчее Егор никак не мог найти Настин госпиталь. С великим трудом, лавируя между телег, людей и коней, выбрался он на берег и тут увидел плот, на который погрузили госпиталь, он уже отчалил от берега. На плоту санитарные повозки, две большие палатки, женщины в белых халатах и Настя. Она, Егор узнал бы ее среди тысячи других!

— Настя-а! — махнув рукой, крикнул он что было силы.

Она услыхала его, узнала и, подбежав на край плота, держась одной рукой за повозку, другой тоже махала ему, что-то кричала — не разобрать.

В этот момент не разум, а сердце владело Егором, подчиняясь ему, он не раздумывая, как был в одежде, с винтовкой за плечами, разогнал Гнедого — и в Аргунь.

"Сейчас… доплыву и на плот, к Насте", — лихорадочно работала мысль, когда Гнедой уже поплыл, а он, свалившись с седла и держась одной рукой за гриву, другой правил за плотом. Сначала ему казалось, что до плота рукой подать, и вдруг, к ужасу своему, увидел, что отстает от него все дальше и дальше! И все-таки он продолжал плыть за плотом. Обогнули скалистый, отвесно поднимающийся из воды выступ, за которым виднелась узенькая полоска песчаной косы, туда и повернул Егор Гнедка. Когда он вышел с конем на берег, плот был уже далеко. Настя стояла все там же, у санитарной повозки, махала ему белым платком. Такой она и запомнилась Егору.

Дня через два после того, как Егор видел Настю на плоту и не смог ее догнать, он присутствовал на военном совете. В большом отведенном под штаб доме командиры полков и отдельных эскадронов собрались еще засветло. Заседание открыл командир партизанской дивизии Коротаев [16] Командир кавалерийской дивизии Я. Н. Коротаев был заместителем Д. Шилова, командовал всеми родами войск красных партизан Забайкалья. — узколицый, заросший недельной давности черной щетиной, коричневый от загара, белел у него только лоб, не тронутый загаром под фуражкой.

— Дело такое, товарищи, — начал он, обводя командиров припухшими, красными от недосыпания глазами, — главную нашу задачу мы решили: всю нашу пехоту, госпиталя, часть обозов, батарею сплавили на Амур. Есть сообщение, что первые плоты уже на Амуре, разгрузились в районе станицы Черняевой. Завтра утром, чуть свет, отчалят остальные три плота с обозами. Теперь вторая наша задача: как коннице нашей быть? Делать плоты у нас уже нет времени! Держать оборону нет силы, да и патроны на исходе. Остается одно из двух: биться до последнего или попытаться плыть по Аргуни на конях. Какое ваше мнение, прошу высказать?

Тягостное наступило молчание, первым нарушил его Чугуевский:

— Плыть по Аргуни далеко, не выдержат кони! И на прорыв пойти — риск большой, не прорваться нам.

Заговорили сразу в несколько голосов:

— Посекут из пулеметов!

— В одеже плыть, при всем оружии — рисковое дело!

— А я так думаю, что сдюжат кони, ведь плыть-то вниз по течению.

— Дозвольте мне сказать, — поднялся со своего места командир 4-го полка Толстокулаков. И, выждав тишину, продолжал: — Конечно, идти на прорыв с нашими силенками нечего и думать, явная смерть. А вот уплыть по Аргуни — в этом есть резон. Надо плыть, и вот што я хочу присоветовать, ведь здесь на берегу Аргуни бревен-то сколько осталось от плотов. Надо так сделать, когда поплывем, чтобы и они с нами плыли. Бревен но восемь, по десять на эскадрон; у кого конь ослабнет, хватайся за бревно, вынесет.

Гулом одобрительных голосов отозвались командиры:

— В самом деле, можно!

— С бревном не утонешь!

— Плыть надо, какой разговор.

— Кто не свышный к такому делу, имейте в виду, когда поплывем, надо не за гриву держаться, а за хвост, коню легче плыть!

— Да и самому способнее.

— Наше счастье, товарищи, — вновь заговорил Коротаев, — что белые здесь ошибку большую допустили. Если бы они один полк свой кинули на Аргунь, ниже Убиенной, потопили бы все плоты наши, и нам бы тут хана! А теперь все-таки есть надежда, хоть и трудное это дело, но уйти от верной гибели можно.

Кончилось совещание тем, что все сошлись на одном — завтра же сняться всем полком с позиций и на конях плавежом по Аргуни. Перед тем как разойтись, Коротаев приказал:

— Утре, чуть свет, всем собраться здесь же. Может, из разведки от Вишнякова какое донесение получим. Да и вообще посоветоваться, утро вечера мудренее.