Сергей Жоголь - Пращуры русичей

Ученик кузнеца

На влажном мху, зелёном с бурыми крапинами, отпечатались ровные отметины. Твёрдое как камень копыто не могло не оставить следов на болотной тропе. След то прерывался, когда животные шли по воде, то появлялся вновь. Азарт, кипучий охотничий задор и какая-то дикая, первобытная злость манили Даньшу вперёд. Будь расстояние меж следами побольше, это означало бы, что могучий лось-великан мчится сквозь заросли и тут его не догнать. Но на этот раз, звери: лосиха с парочкой молоденьких телков, никуда не спешили. Они степенно шагали, обгрызали листву с пышных кустов, набивая желудки горько-сладкой зеленой массой. В отличие от животных, Даньша торопился. «Лишь бы не забрели в топи, там их не достать».

Громкий хруст и шелест кустов заставили юношу затаиться: «Вот они – родимые». Вся троица показалась во всей красе. Лосиха, большая, слегка исхудавшая, щипала листочки, поглядывая по сторонам. Телята – первогодки грызли ветки, не тревожась ни о чём и создавая при этом много шума. Выбрав стрелу, юноша вскинул лук и натянул тетиву.

Дыхание ровное, рука не дрожит, пальцы расслабляются…

Даньша затаил дыхание, застыл и… Медленно опустил оружие. Один из лосят рванулся, но, тут же, поджав коленца, завалился на бок. В его боку торчала стрела. Чужая. Даньша порадовался, что не раскрыл себя. Он присел, пробежал на носочках пару шагов и прильнул к огромной коряге.

Голоса послышались с трёх сторон. Лосиха рванула в кусты, но две стрелы впились одновременно в её шею и в бок. Из кустов выскочил человек и метнул копьё. Он метил под лопатку, и орудие убийства достигло цели. Лосиха билась в агонии. Другой человек появился, будто ниоткуда. Он подбежал к издыхающей самке и полоснул по горлу ножом. Оставшийся детёныш в это время скрылся в лесу.

«Умелые охотники», – Даньша вытер пот и посмотрел на свою руку. Пальцы слегка дрожали. Третий незнакомец вышел на поляну. Он указал в сторону и что-то прокричал на непонятном языке, напоминавшем воронье карканье. Очевидно, он что-то говорил про убежавшего лосёнка. Другой, который прикончил самку, что-то ответил и махнул рукой. Все трое рассмеялись. Даньша не понял ни слова: «Северяне, не иначе». Он несколько раз был в большом городе, и ему приходилось встречать торговых гостей из-за Варяжского моря. Одни говорили на понятном, хоть и корявом языке, другие, такие как эти, общались именно так.

Только сейчас юноша рассмотрел мужчин, так бесцеремонно прервавших его промысел. В этой глуши чужаки ощущали себя полными хозяевами, Даньшу удивило, что у двоих, несмотря на жару, на головах войлочные колпаки. Юноша затаил дыхание. Один из незнакомцев двинулся в его сторону. Нащупав рукоять спрятанного за голенищем ножа, Даньша приготовился к худшему, но чужак прошёл мимо. Он выбрал молодую берёзку и свалил её маленьким топориком, двое других уже свежевали туши.

Осторожно, что бы ни наделать шуму, Даньша пополз назад. Он прижимался к земле, но и старался не терять чужаков из виду. Острая трава царапала руки, рубаха намокла, на щеке сидело несколько комаров. Ещё дюжина кровососов, пища и гудя, кружила над головой. Даньша прижал одно из насекомых ладошкой (хлопок бы его выдал). Красное пятнышко размазалось по щеке. Стук топора и говор незнакомцев по-прежнему доносились из-за кустов. «Когда закончат, я буду далеко. Потом поволокут добычу…». Удалившись на безопасное расстояние, Даньша поднялся и побежал со всех ног.

Он выбежал из леса и остановился перевести дух. Речушка, на берегу которой располагалось поселение, извиваясь змейкой, преграждала путь. Шаткий мосток, соединял кустистый берег с одной стороны и выходил к небольшому песчанику, на котором несколько женщин стирали бельё. Вдалеке виднелись знакомые постройки: избушки, с пожухлыми соломенными крышами и, словно съёжившиеся от времени сарайчики, окруженные покосившимся тыном. Жизнь в деревне шла своим чередом, не останавливаясь ни на мгновение. Поселковые жители были заняты, каждый своим делом, не ожидая, что очень скоро вся эта идиллия будет нарушена одним только словом – Варяги.

Даньша, громко топая, пронёсся по мосту, перепугав полоскавших бельё баб. Несколько ребятишек, игравших поодаль в песке, услыхав недовольные крики возмущённых мамаш, поддержали их заливистым плачем. Но Даньша даже не посмотрел в их сторону. Он подскочил к воде, зачерпнул пригоршню воды и плеснул себе в лицо. Бабы умолкли, две из них подошли и перегородили путь, поняв, что что-то стряслось.

– Сдеслав где? К нему мне. Людей в лесу встретил, с оружием, – Даньша с трудом переводил дыхание.

Тут уже подошли почти все, баб набралось не меньше десятка.

– Что за люди? Чужие что ль? Может с города кто заявился? – судачили они наперебой.

– Какое там с города. Не по-нашему лопочут и одёжа странная. Варяги это.

Бабы ещё громче заголосили, а Даньша махнул рукой, собираясь уйти.

– Да погоди, торопыга. Куда летишь-то? – окрикнула парня пышнотелая баба, с мальчонкой на руках, Даньша признал жену поселкового старосты. – Мужики-то, кто пашет, а кто на промысле. Акромя стариков в деревне нет никого. Сдеслав ещё поутру в поле ушёл, туда и беги. А вы чего галдите? – прикрикнула женщина на орущих баб. – Собирайте тряпьё, да по домам. Мужики вернутся, решат что делать. Может в леса придётся идти, прятаться, а может… Ой, не дай бог.

Последних слов Даньша уже не услышал. Он мчался вдоль огородов, огибая деревеньку стороной.

Обширные поля начинались сразу за крайними домами. Непаханые желтовато-зелёные участки чередовались с взрытой и потемневшей от вывернутого плугами чернозёма пашней. Сдеслава удалось отыскать не сразу. Народу на полях работало немало. Только в отличие от недавно переполошившихся баб, тут мало кто отрывался от дел, завидев бегущего по полю парня.

Наконец Даньша увидал знакомую фигуру. Шагах в двухстах, русобородый мужик лет пятидесяти, налегая на плуг, гнал борозду прямо навстречу. Двое сыновей старосты бежали по обеим сторонам, придерживая коня за узду. Жеребец, молодой и горячий, то и дело вертел головой и фыркал. Даньша так выдохся, что уселся прямо на землю и стал ждать. Сдеслав, как только поравнялся с парнем, остановил коня.

– Молодой ещё, первый раз под плугом идёт, – мужчина подошел к жеребцу, обтер его морду ладошкой и ласково похлопал по шее. – А ты чего тут расселся. Ишь, как запыхался. Случилось чего?

Даньша встал и коротко поведал недобрые вести.

– Сколько их, да где высадились, не знаешь…, – Сдеслав сделал паузу. – Ладно. Ты пока передохни чуток, да бери моего Стригунка. Он под седоком лучше, чем за плугом идёт. Справишься?

Даньша хмыкнул:

– Да уж, не вчера родился.