Джорджетт Хейер - Вильгельм Завоеватель

— Ты не хочешь с ним сражаться, — тихо проговорила Матильда. — Ты не скроешь этого от меня.

Вильгельм стал раскачивать её руку из стороны в сторону. Он пытался заглянуть в будущее.

— Я не хочу сражаться с Генрихом, — подтвердил он.

Матильда вглядывалась в лицо Вильгельма, пытаясь понять, что он имеет в виду.

— Тогда он насильно вырвет наследство у твоего сына! — воскликнула Матильда. — Ты не должен ему отдавать ни клочка земли, ни одной приграничной крепости.

— Я и не отдам ему ничего!

— А что же ты сделаешь?

Матильда наклонилась к Вильгельму.

— Разбив армию Эда, я сумею избежать встречи с самим Генрихом. Я знаю Генриха. Попомни мои слова, он со всех ног пустится наутёк.

Вильгельм, не осознавая, крепко сжал руку Матильды, но, казалось, она не заметила боли. Вдруг он улыбнулся:

— Поверь, я заключу мир, достойный моего Роберта.

В разочаровании Матильда покачала головой:

— Я хочу, чтобы ты разбил короля. Ты можешь это сделать, я знаю, ты можешь. Почему ты стараешься держаться от него подальше?

Вильгельм отпустил её руку и вернулся к документам.

— Я его вассал, — нетерпеливо ответил он. — Этого ты не можешь понять.

— У братца Вильгельма и у самого есть вассалы, — заговорил кто-то с порога. — Благослови тебя Бог, сестра, и пожалей дурака.

Галет проскользнул в комнату, раскидал тростник, устилавший пол, и стал играть с бараньими костями, выстраивая их в ряд, бормоча себе что-то под нос и строя гримасы.

— Что ты делаешь? — спросила Матильда с тревогой и презрением в голосе одновременно.

— Гадаю, милая, чтобы узнать, какое наследство достанется милорду Роберту.

Галет нагнулся над своими костями и вдруг смешал их.

— О! Наследство слишком большое, я не могу в нём разобраться. Милорд не сможет его удержать! — вскричал шут, подпрыгнул и стал извиваться в немыслимых телодвижениях, пока Вильгельм продолжал читать документы, а Матильда не отрывая глаз смотрела на кости и растерянности и тревоге.

Под звуки фанфар и барабанов, с развевающимися знамёнами, расшитыми серебряными, золотыми, красными и лазурными нитями, король Генрих вступил в Нормандию. В его армии был весь цвет французского рыцарства. Наступление французов сопровождалось грохотом барабанов, цокотом лошадиных копыт, скрипом лафетов и кибиток.

По призыву короля под его знамя встали вассалы из всех уголков Франции. Здесь был Тибор, великий граф Шампани, и юный герцог Аквитании. Ветер трепал знамёна графов Неверского, Оверна и Ангулема. Конные и пешие, лорды и рыцари, а также простые солдаты переходили через границу, опустошая всё на своём пути. Их целью был Руан, а наградой — разгром и унижение герцога.

Против Вильгельма выступили правители земель от Вермандуа до Пиренеев. В течение семи лет они наблюдали за тем, как Нормандия превращалась в единое государство, верное Вильгельму. Герцог с силой вырвал у Мартелла его города в Майене, настроив против себя своего сюзерена, и понемногу расширял свои границы. Люди, подобные Джеффри Гасконскому и Вильгельму из Оверна, посылавшие четыре года назад Вильгельму подарки и клявшиеся герцогу в верности, сегодня направляли в Нормандию вооружённых людей. Восхищение Нормандией сменилось страхом перед растущей властью Вильгельма и завистью её успехам. И если Анжуйский Молот не решился участвовать в сражении против Вильгельма, то на его место нашлись другие претенденты. Правители практически всех французских провинций готовы были перерезать нормандцу горло.

— Господа! Где же прячется этот выродок? — кричал Рено из Невера. — Затравим этого волка!

Лицо Генриха было какого-то болезненного цвета.

— Вильгельма всё ещё не видно? — бормотал он себе под нос и поглаживал бороду. — Странно, очень странно! Почему же он не встретил меня на границе? И это он, такой гордец!

— Он сбежал в Руан, сэр, — со знанием дела сказал граф Сент-Поль, — не решившись встретиться с нашей армадой. Если принц Эд поторопится и попытается побыстрее добраться до Руана, то мы сможем раздавить войска Вильгельма, сжав его нашими двумя армиями.

Но и в Руане не оказалось армии герцога, чего опасался король. На правом берегу Сены расположился старый Хью де Гурней со своим войском, наблюдая за пожарами, которые говорили о медленном приближении принца Эда. Граф О ежедневно получал сведения о французской армии от своих шпионов. Он не торопился действовать, хотя его люди проклинали его за выжидательную политику и держали наготове свои мечи. Принц Эд вброд переходил попадавшиеся на его пути реки. Его армия была перегружена награбленным и оставляла за собой кровавый и огненный след.

На западном берегу Сены, понемногу продвигаясь вперёд, герцог Вильгельм ждал приближения короля. Французы уже были опьянены своими удачами. Они насиловали женщин, заставляли вступать в свою армию тех, кто не успел укрыться в лесах, или просто убивали их. Неудивительно, что бароны Вильгельма пытались вырваться из-под контроля герцога. В мирное время мало кто заботился о жизни простых крестьян, но, как только на них стали покушаться французы, нормандцы выхватывали из ножен мечи и были готовы защищать свою собственность до последнего вздоха. Они могли использовать своих крепостных крестьян как им заблагорассудится, но ни один француз не мог дотронуться пальцем до раба или свободного человека в Нормандии, а французский король сделал это. Везде погибали мирные люди, и даже виконт Котантена поклялся, что пойдёт за герцогом хоть в ад, считая безумием его план сдерживать войска.

— Сеньор! — в отчаянии воскликнул он, — Люди назовут вас трусливым.

— Неужели?! — мрачно проговорил герцог. — Зато они не назовут меня нетерпеливым ослом.

— Мы разобьём его, они перегружены награбленным. Их люди уже неуправляемы, командиры беспечны, они уверены в своей победе.

— Как ты считаешь, скольких мы потеряем в сражении с Генрихом? — спросил Вильгельм.

Нил непонимающе посмотрел на него:

— Какое это имеет значение! Сражение не обходится без жертв. Что значат жертвы по сравнению с возможностью выдворить короля из Нормандии?!

— Прекрасный совет, — грубо отрезал Вильгельм. — Подумай о будущем, виконт. Поглядел бы я, что ты запоёшь, когда король получит свежее подкрепление, а половина моих людей уже останется лежать на этих равнинах.

Сент-Совер замолчал, чувствуя себя оскорблённым, а герцог продолжал:

— Поверь мне, Нил. Я выбью короля из страны, но в той решающей битве потери понесёт он, а не я.

Их глаза встретились. Нил, подняв руку в салюте, воскликнул:

— Милорд! Правы вы или нет, но я навеки остаюсь верен вам.

Несколько позже Рауль Тессон из Тюренна, соединившись с герцогом после того, как отрезал французов от подкрепления, везущего продовольствие, повторил эти слова, но он считал, что время атаки наступило.