Владимир Афиногенов - Витязь. Владимир Храбрый

Хорошо, есть на стороже такие смекалистые вой, как Фома. И ему явил чудо Господь! Тогда Попов понял, что Бог являет чудо не всякому, а лишь праведнику, преисполненному великой веры, каким теперь стал черкес Фома Хецибеев, в прошлом душегуб и разбойник.

Дотоле поклонялся Хецибеев, по имени Хызр, камням, воде и деревьям, одно слово - язычник, коих много в Орде. Ему и его соплеменникам говорили шаманы: чем больше убьешь людей Христовой веры, тем выше после смерти вознесется твоя душа и будет звездой светиться ярче всех. И идолопоклонники, веря в это, убивали, не щадя малых и старых.

Есть ли у таких добрые чувства?.. Но, оказывается, есть.

В одном из набегов захватил Хызр в плен русскую девушку. Пригожа оказалась молодица: и статью, и лицом, и обхождением. И черкес полюбил её всем своим пылким сердцем. Красив был юноша, смел и удал, понравился и он полонянке.

Проведал про красоту пленницы Хызра десятник и велел привести её. Но по закону «Ясы» никто не был волен распоряжаться судьбами пленников и пленниц, кроме хозяина. Даже сам повелитель. Поэтому и не послушался Хызр своего начальника.

И вот однажды, отлучившись по делам, он нашел свою возлюбленную мертвой.

Вскипела кровь в жилах горячего черкеса, схватился было за нож, но вовремя опомнился. Благоразумие подсказало: «Если убьешь сейчас десятника, тебя схватят и приговорят к страшной смерти - разорвут лошадьми твое тело надвое и бросят на съедение хищникам. Выжди благоприятный момент».

Хызр склонился над мертвой и на шее увидел маленький, на тонкой тесемочке крестик. Он снял крестик, повесил себе на грудь и сразу почувствовал облегчение.

Ночью черкес вырыл в степи могилу, опустил в неё любимую и засыпал землею. А когда, вернувшись, заснул, то увидел во сне старого, согбенного человека.

И сказал ему старец:

- Прими веру своей любимой и отринь мысли о мщении - знай, что убийца и так будет жестоко наказан. А ты - беги к русским.

Хотел возразить черкес насчет мщения, но не успел - проснулся.

И действительно, вскоре десятник при взятии русского городка был обварен кипящей смолой. Хызр, уверовав в справедливость слов старца, сбежал от ордынцев и, поплутав по дремучему лесу, наткнулся на сторожу Андрея Попова.

Там выучился он говорить по-русски, принял крещение в праздник одного из двенадцати учеников Христа - святого апостола Фомы - и был назван его именем.

Вот так стал язычник Хызр христианином Фомой Хецибеевым. Не забывал, как некоторые, бить перед образами поклоны по три раза на дню. Замаливал старые грехи свои…

Мамай со своим войском находился уже недалеко - Фома с двумя товарищами наблюдали передвижение ордынцев от устья Воронежа: Попов задавался вопросом: «Пошлет ли хан воинов на разграбление Рязани?..» Ведь если князь Олег присоединится к Мамаю, хан не тронет его стольного города. Вскоре выяснилось, что Мамай не собирался посылать свои разъезды грабить рязанские земли, а проследовал дальше. Судя по всему, на Симеонов день, то есть 1 сентября, он должен был выйти к Оке.

Но ратники Дмитрия Ивановича на неделю опередили ордынского хана, побывав на окском берегу 25 августа. Сейчас они скорым шагом шли к Куликову полю.

Мамай тоже шел. Скоро сторожа Попова окажется в тылу. Что делать? Сняться и скакать к полю? А кто будет наблюдать за неприятелем и разгадывать его намерения? Да и не было повеления князя Серпуховского бросать сторожу. Такие мысли одолевали не только Попова, но и прочих воев-разведчиков. Видели они немалую силу Мамаеву и мучились и другим вопросом: сумеют ли воины русские одолеть столь великую силу.

Тут-то Господь и явил Фоме Хецибееву чудо!

Нес разведчик службу: с вечера стоял на дубовой башне. Солнце только что опустилось за лес, по небу разлилась густая синева. Вдруг одно большое облако быстро стало приближаться к стороже. Фома взглянул наверх: вдруг из-за облака возникли всадники. Всмотрелся православный черкес и узнал ордынцев. Но с южной стороны этого большого облака появились два юноши. Как солнце, светились их лица, а в руках они держали острые мечи. То были святые мученики Борис и Глеб, принявшие смерть от своего брата - окаянного Святополка.

- Кто звал вас на Отечество наше? - громко спросили юноши у ордынских военачальников.

Й стали сечь басурман. Не выдержали те - отступили… .

- Вот так и великий князь московский одолеет Мамая, - на прощание сказали святые Борис и Глеб разведчику.

Узнав об этом, Андрей Попов велел:

- Скачи немедленно к Дмитрию Ивановичу, поведай ему о видении… Укрепи его дух.

Прискакав, Фома рассказал великому князю о видении, но в ответ услышал:

- Не говори об этом более никому. Верю словам святым, но победу творить надобно не расслаблением, а только силою.

В тот же день второй гонец пожаловал, из Москвы, от Преподобного игумена Сергия.

Подали Дмитрию Ивановичу грамоту и хлебец Святой Пречистой Богоматери. В грамоте содержалось благословение всем русским князьям и всему православному воинству.

Хлебец великий князь съел и сказал громогласно: - О, Пресвятая Богородице! Помози нам молитвами твоего игумена Сергия.

А в шестом часу вечера в тот же день, 7 сентября, прискакал Семен Мелик с дозорными. Он рассказал великому князю, что одна только ночь отделяет Орду, наутро уже тот придет на Непрядву.

По утрам над Куликовым полем лежал туман, виделось плохо. В тумане слышались плач куликов да надрывные крики лебедей, которых водилось много в речных протоках.

Поэтому воеводы по приказу великого князя еще с вечера расставили свои войска в боевом строю; утром сделать это в густом тумане было почти невозможно. Вот как писал летописец: «Был канун живоносного праздника Рождества Пресвятой Богородицы, осень же была тогда длинная, и дни по-летнему сияли, теплыми были и тихими. В той ночи туманы росистые являлись».

Боевой строй русских был таков: три полка в глубину - Передовой, в котором находился сам московский князь, братья литовские - Дмитрий и Андрей Ольгердовичи; Большой во главе с князем смоленским, воеводы - Тимофей Вельяминов и Аким Шуба; Сторожевой князя Оболенского, воеводы - Михайло Челядин и царевич Черкиз-Секизбей.

Фланги Дмитрий Иванович усилил конными полками Правой и Левой руки. Полк Правой руки, которым руководили князья Андрей Ростовский и Андрей Стародубский с воеводой Грунком, расположился у крутых берегов реки Нижний Дубяк. У реки Смолки - полк Левой руки во главе с Федором и Иваном Белозерскими. Воеводой был у них боярин Лев Морозов.

За левым флангом в Зеленой Дубраве расположился Засадный полк.

На виду у всего войска Дмитрий Иванович снял свои золоченые доспехи, обрядил в них, как и было условлено, боярина Михаила Бренка и велел во время битвы отряду Мелика возить за боярином великокняжеское знамя. Сам же великий князь надел боевые доспехи простого воина Передового полка.