Лев Демин - Глеб Белозерский

- Божья кара постигла нас, отец Кирилл, - тихо ответила Марья Михайловна и пересказала владыке и боярину Неофитову все новости, привезенные гонцом. Закончила она свой рассказ вопросом:

- Что будем делать, мужи достопочтенные?

- Ждать, - коротко ответил епископ.

- Чего ждать? Во имя чего ждать? - с волнением воскликнула княгиня Марья.

- Ждать, чтобы уяснить положение дел, - спокойно ответил владыка Кирилл. - Не все же русские воины пали в Ситской битве. Уцелевшие разбежались по домам, по лесам. Среди них есть и белозерцы. Доберутся до Белоозера - расскажут о том, что случилось. Узнаем и о судьбе князя Василько.

- Дай-то Бог… А что потом? - продолжила свои вопросы Марья Михайловна.

- А потом возвращаемся в Ростов и замиряемся с татарами.

- Как же так, владыка? Можно ли замириться с ворогом?

- А что еще остается делать, матушка, если открыто бороться с ханской ордой мы бессильны. Русь раздроблена, разобщена. Этим воспользуется хан. Станет стравливать князей друг с дружкой и каждому в отдельности диктовать свою волю.

- Значит, склонить голову перед ворогом?

- Лучше сказать - затаиться до поры до времени. На рожон не лезть. А хан, я предвижу, примет свою политику, к которой возможно приспособиться.

- Не пойму тебя, владыка. О какой политике ты глаголишь?

- О ханской, разумеется. Не в интересах хана перебить всех Рюриковичей, стереть границы всех русских княжеств. Тогда пришлось бы держать в каждом городе ханские гарнизоны, распылять свои силы. А не лучше ли действовать руками самих князей? Позволить им сохранить наследственные уделы и заставить выплачивать дань, уподобившись ханским наместникам. Я полагаю, что благоразумные Рюриковичи сумеют поладить с ханом, строптивых же князей, в назидание другим, ждет жестокая расплата. Придется терпеть и выжидать. А придет время, окрепнем, сплотимся и сбросим чужеземное иго. Верю, окажется у нас мудрый и решительный предводитель.

- Вроде бы разумно рассуждаешь, владыка, - сказал с сомнением в голосе боярин Евлампий. - Но что советуешь делать сейчас? Возвращаться в разграбленный, опустошенный Ростов и идти на поклон к бусурманам?

- Набраться терпения и ждать. Ведь мы еще ничего не знаем о судьбе князя Василько.

На том и порешили - ждать.

Ждать пришлось недолго. До Белоозера стали добираться люди из разгромленного ростовского воинства, участники Ситской битвы. Некоторые были ранены и повязаны обрывками холстины. Евлампий расспрашивал каждого о судьбе князя Василько, но ничего не мог разузнать конкретного. Говорили о гибели великого князя владимирского Юрия Всеволодовича и его племянника, ярославского князя Всеволода Константиновича. Наконец один из уцелевших участников битвы поведал:

- Отвоевался Гришка Меркурьев, здешний кузнец. Сказывал, что захватили ханские люди князя Василька в полон и увели в свою ставку. А что с ним там сделали, одному Богу известно.

- Зови сюда Гришку, - приказал боярин.

- Больно плох Гришка. Изранен весь.

Гришку Меркурьева все же подняли на ноги с помощью опытной старой знахарки. Старуха долго шептала над ним заклинания, промыла чистой тряпицей все раны, приложила к ним целебные травы, заставила выпить горячий настой. Ожил Гришка, впадавший до этого в забытье, и смог добраться до княжниных покоев, опираясь на плечо стражника. Вот что он поведал княгине Марье Михайловне, владыке Кириллу и боярину Евлампию Неофитову.

Навалились ханские полчища огромной лавиной на русское войско, охватив его в полукольцо. Началась сеча злая, беспощадная. Ханская орда брала своим численным превосходством, к тому же была окрылена легкими победами над слабыми и разрозненными силами защитников русских городов на пути к сражению на реке Сити. У татаро-монгол была излюбленная тактика - вышибать русских всадников из седла или, накинув на шею аркан, стаскивать наземь и добивать уже пешего, затаптывать конской лавиной. Обладая многократным численным превосходством, татаро-монголы рассекали русскую рать на отдельные части и разбивали их поодиночке. Над полем боя неслись воинственные крики нападавших, лязг сабельных ударов, свист стрел, ржание коней.

Князь Василько Константинович лишился коня, пораженного градом вражеских стрел. Из-за тяжких доспехов, кольчужной рубахи и нагрудника, он не сразу смог подняться с земли. Ему помог десятник Гришка Меркурьев, рослый и сильный человек, в недавнем прошлом белозерский кузнец. Он ловко подхватил князя под мышки и поставил на ноги. Василько был ранен в правую ногу, не прикрытую доспехами. Рана обильно кровоточила.

Уцелевшие воины образовали плотное кольцо вокруг своего князя и яростно отбивались от наседавшего противника. Однако кольцо их редело, все больше сжималось, хоть немало перед ними полегло и ханских воинов. В конце концов осталась защищать князя лишь небольшая горстка русичей, не более десятка человек, над которыми возвышался рослый Гришка.

Но вот полегли и эти последние защитники. На Гришку навалились скопом пятеро татар, а потом схватили и обессиленного князя Василька.

- В ставку к хану, - приказал ханский военачальник. - Видать, знатная птичка в наши сети угодила.

Василько сделал два шага и споткнулся, ощутив острую боль в раненой ноге. Ему на помощь пришел Гришка Меркурьев, тоже раненный, но не так сильно. Он поддержал князя, заставив обхватить себя за шею. Так и стали медленно двигаться в сопровождении ханских воинов к опушке леса, в котором располагалась ставка Батыя.

Сеча закончилась победой татаро-монголов. Поле на берегу реки Сити, еще скованной льдом, было усеяно телами русских и ханских воинов. Между ними ходили победители: стаскивали с убитых сапоги, снимали с них шлемы, добивали раненых.

Ставка хана Батыя располагалась в Шеринском лесу, на просторной поляне. Здесь был поставлен большой шатер, охраняемый наиболее надежными и близкими к хану воинами его рода. Рядом находились шатры ханских наложниц, которых Батый непременно брал с собой во все походы, чтобы на досуге предаваться любовным утехам. На некотором отдалении стояли шатры ближайших ханских родственников.

Батыю доложили, что привели пленного, по всей видимости, русского князя. Хан вышел из шатра, с любопытством разглядывая пленников. Был Батый облачен в просторный халат цветастого китайского шелка, отороченный лисьим мехом. Прислужник вынес вслед за ним низенькое кресло, покрытое подушкой.

- Кто таков будешь? - резко спросил хан Василька, усаживаясь в кресло и поджимая под себя, по восточному обычаю, ноги.

Рядом оказался толмач, камский булгарин. Он и переводил довольно искусно ханскую речь на русский язык.