Лев Демин - Глеб Белозерский

- Поговорим лучше о делах семейных.

Он признался, что его княгиня Феодора понесла. Ходит на третьем месяце. Оттого-то он и не рискнул взять с собой супружницу в эту поездку.

- И моя Марьюшка забрюхатела, - самодовольно сказал Феодор Ростиславич.

- Братцы, а мне в голову пришла удачная мысль, - сказал интригующе Борис Василькович. - Кого ждешь, Глебушка, сынка или доченьку?

- Кого Бог пошлет. Хотелось бы сынка, - ответил Глеб. - Негоже коли белозерская ветвь пресечется, как это случится с угличской. Уйдет из жизни блаженная душа, Роман Владимирович, и потомства не оставит, подобно бесплодной смоковнице.

- Вот, вот. Достойно поступаешь, Глебушка, коли не берешь пример со святоши. Дай Бог тебе сынка.

- Хочу матушку порадовать. Коль сынок родится, назову Михаилом - в честь деда, великомученика Михаила, князя черниговского.

- А если у Марьи родится дочь - мы их и сосватаем с малолетства. Ты, Федорушка, не против? - спросил Борис.

- Почему я должен быть против? - отозвался Федор. - Такая женитьба была бы с нашей стороны мудрым шагом. Укрепила бы мое положение на ярославском столе. И приструнила бы смутьянов.

Февраль подходил к концу, когда Глеб и Федор со своими людьми покидали Ростов. Белозерский князь задержался в Ярославле, навестил княгиню Марью Васильевну, пожелал ей доброго здоровья и благополучных родов.

- Погостил бы у нас подольше, Глеб, - предложил Федор Ростиславич.

- Некогда гостить. Надо выполнять указание великого князя: разбираться, что же произошло на Ярославщине, в волости боярина Доната.

- Уж этот мне Донат…

- С него и начну.

- Дам тебе сильную охрану.

- А вот это ни к чему. Мне нечего опасаться. Я ведь ничего плохого не делал.

- Делал или не делал - бунтовщикам все едино. Коли князь или боярин - значит, ворог. - Непременно буду тебя сам сопровождать с десятком надежных людей.

- Не советовал бы. Людской гнев может обрушиться и на тебя.

- Я ведь пока князь ярославский. И могу поступать, как считаю нужным.

- Разве я оспариваю твои права, князь Федор? Я только высказал свое мнение.

- Вот и договорились. Буду тебя сопровождать, коли своего отряда у тебя нет.

- Со мной Власий и конюший.

- Не густо. Рискуешь напороться на разбойников.

- Я твоим ярославцам ничего плохого не делал, поэтому и не вижу причин опасаться разбойников. Да и разбойники ли они? Наверное, просто обиженные, ограбленные люди.

- И куда ты хотел бы направиться?

- Сперва в усадьбу Доната. Ту самую, которую пожгли бунтовщики.

- Воля твоя. Едем в усадьбу.

Глеб Василькович уместился в одни сани вместе с Власием и конюшим. А конного Федора Ростиславича сопровождали десять всадников, хорошо вооруженных. Преодолели Волгу по ледяному покрову, далее двинулись противоположным берегом в направлении верховьев. Достигли устья левого протока Волги, небольшой речки Соти, и поднялись вверх по ее течению. Местность была лесная. Ели, запорошенные снегом, подступали хвойной стеной к самому берегу. Здесь и находилась главная вотчина боярина Доната, дяди княгини Марьи.

Было бы преувеличением сказать, что от донатовской усадьбы осталось одно только пепелище. Сгорели главный дом и изба для стражников. Ограждавший усадьбу частокол был наполовину разобран. Сохранились хозяйственные постройки, избы для челяди и усадебная столпообразная церковь вместе с домом священника.

Одну из людских изб занимала теперь часть отряда стражников, другая часть осталась при боярине Донате. Старший дружинник, узнав князя Федора, начал жаловаться ему на бунтовщиков, учинивших погром и поджог усадьбы, на их неуловимость. У Глеба Васильковича постепенно сложилось представление, что стражники не слишком-то стремились отыскать в лесу бунтовщиков и разоружить их: это привело бы к кровопролитному столкновению. А во-вторых, стражники сами недолюбливали хозяина и не слишком-то радели за него.

- Прикажи своим людям потесниться в избе. Пусть мои дружинники отдохнут с дороги, - сказал князь Федор стражнику.

Глеб Василькович тем временем зашел к священнику, отцу Никифору, рослому светловолосому человеку, скорее похожему на воина, чем на пастыря. Встретил он белозерского князя настороженно.

- Чьих будете?

- Князь белозерский Глеб. Слышал про такого?

- Как же, слышал. Брат ростовского князя Бориса. Бегут наши людишки к вам на Белоозеро?

- Случается.

- Говорят, там у вас райское житье.

- Не райское, конечно. Но народ не бунтует.

- Значит, нет причин бунтовать, как у нас.

- Расскажи-ка, пастырь, что послужило причиной. Почему дело дошло до поджога барской усадьбы?

- Разве не понятно? Неимоверные поборы. Баскак и его люди не довольствуются десятиной. Давай им еще и еще. И боярин наш тоже…

Священник умолк, запнувшись. О боярине, от которого зависело его благополучие, говорить ему не хотелось или было боязно. Глеб Василькович уловил его мысль.

- Чтоб построить такую усадьбу, нужны силы, деньги. Вот и состязались в лихоимстве баскак и здешний вотчинник?

- Вестимо.

- Кто же главный бунтарь?

- Известно кто, Яшка Барсук. Барсук Яшкино прозвище. Выбрал время, когда дружина была в отлучке и попалил усадьбу. И снова как в воду канул. Ищи его в лесных дебрях.

- И велика ли у него ватага?

- А кто его знает. Не один, конечно.

- Хотел бы встретиться с ним. Посоветуй, отче, как это сделать?

- Не знаю. Яшка осторожен. Небось подумает, что ты ему западню готовишь.

- Мне какая от того выгода? Хочу разобраться получше, что заставило людей бунтовать, уходить в леса. Могу поклясться тебе, отец Никифор, перед образами, что никаких недобрых замыслов против Яшки не имею.

- Ты-то, может быть, и не имеешь. А ты уверен, что Яшка отпустит тебя по-хорошему? Не любит он ни бояр, ни князей. Как бы не решил, что ты с ними одного поля ягода.

- Я же безоружный, без дружины. Сопровождают меня только два человека.

- А как же князь Федор с дружинниками?

- Они останутся здесь и сопровождать меня не будут.

- Ну, коли так… Поклянись еще раз, что других намерений против Якова и его людей не имеешь.

- Вот тебе истинный крест… - Глеб размашисто перекрестился перед образами.

- В лесном выселке, что версты три отсюда, вверх по ручью, притоку Соти, живет Яшкина сестра. Возможно, она знает, где можно найти Барсука. Или сама отыщет его.

- Спасибо, отче. Как звать сестру?

- Варвара. Она сторожила при часовенке.

Глеб Василькович воспользовался тем, что Федор Ростиславич и его люди отдыхали с дороги. Он вместе с Власием и конюшим углубился в чащу леса, двигаясь по скованному льдом извилистому ручью. Лесная опушка чередовалась с заснеженными полянами, служившими летом сенокосными угодьями. Версты через три лес отступил от ручья. Здесь стояли три убогих избушки с односкатными кровлями и малая часовенка с крестом на коньке крыши.