Михаил Казовский - Евпраксия
- Название:Евпраксия
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Астрель
- Год:2005
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Казовский - Евпраксия краткое содержание
О жизни и судьбе Евпраксии, дочери великого киевского князя Всеволода Ярославича, ставшей германской императрицей Адельгейдой, рассказывает новый роман современного писателя М.Казовского.
Евпраксия - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
И никто не знал, что княгиня перед отъездом спрятала в днепровских пещерах ценностей не меньше, взять с собой которые просто не смогла. А потом искала
предлог возвратиться в Киев за второй половиной своих сокровищ.
Что ж, предлог был выбран достаточно убедительный. Северной землей в Саксонии, Нордмаркой, правил ее брат, Удон II фон Штаде. В тридцать девять лет он скоропостижно скончался, поскользнувшись на лестнице и разбив затылок о каменную ступеньку. И оставил после себя процветающие поместья, многочисленные амбары, полные пшеницы и проса, винные погреба, две суконных мануфактуры и немалые стада коров и овец. Все это досталось его сыновьям — Генриху по прозвищу Длинный, семнадцатилетнему юноше, и тринадцатилетнему Людигеро-Удо. В общем, тетя сделала предложение старшему племяннику: мол, она съездит в Киев и сосватает за него княжну Евпраксию, за которой дадут приданого — видимо-невидимо.
Генрих Длинный, тощий, нескладный молодой человек, рыжий и лопоухий, сплошь в больших и маленьких конопушках, с недоверием смотрел на нее, невысокую тридцатилетнюю даму, полноватую и довольно милую:
— Право, тетя, я озадачен. Может быть, найти невесту из наших?
Ода возразила:
— Глупости, мой друг, у тебя напрасные опасения. Русские такие же христиане, как мы; чуточку наивнее и попроще, чуточку упрямее и суровее, а вообще люди славные и гостеприимные. Я вон прожила среди них столько лет и, как видишь, жива-здорова.
Юноша по-прежнему сомневался:
— Да она, наверное, ни бум-бум по-немецки...
— О, не страшно. Мы ее отдадим подучиться в Кведлинбургский монастырь. Пусть штудирует языки, примет католичество, разовьется как следует. Ей ведь ныне всего четырнадцать. А когда шестнадцать исполнится, свадебку сыграете.
Генрих Длинный молча поморгал и спросил напоследок:
— Да она хороша ль собою?
— Просто прелесть! — с воодушевлением воскликнула тетка. — В ней намешана скандинавская, славянская и куманская кровь. В результате вышел ангелочек — глаз не оторвать! И смышленая очень. Ты не пожалеешь, верно говорю.
Наконец он сдался и кивнул со вздохом:
— Хорошо, согласен. Отправляйтесь и, коль сговоритесь, привезите ее вначале сюда, в Штаде, для знакомства, а потом уж отправим в Кведлинбург.
— Так и сделаю, дорогой, можешь быть спокоен...
...Евпраксия вышивала на пяльцах в мастерских
Андреевского монастыря, как вошла келейница Серафима и произнесла низким голосом:
— Душенька Опраксушка, милости прошу к ее высокопреподобию. Ждут к себе немедля. Поспешай, родимая, дабы матушка не почали гневаться. Ныне сутре-ва в нерасположении духа.
— Ах! — воскликнула четырнадцатилетняя княжна. — Не иначе, дурные вести. Может, батюшка нежданно-негаданно захворали? Или с братцем Володи-мером Мономахом что? Ой, не приведи Бог! — И, перекрестившись, устремилась к двери.
Был июнь. Солнце жарило рьяно, прямо-таки вцепляясь в черную материю ее платья. Туфельки шуршали по белому раскаленному камню бесконечного ряда ступенек. Если глянуть с высокого крыльца, можно рассмотреть за стеною монастыря вымощенный Андреевский спуск, ведший ко Владимирской горке. Именно с нее, по преданию, сто лет назад и крестил ее прадед
I
киевлян...
Девочка вошла в Янчины палаты. Янке было в ту пору тридцать три года. Стоя у оконца, настоятельница смотрела во двор, и ее худая длинная фигура в черном балахоне выглядела точно обугленное дерево посреди сильного лесного пожара. Повернула голову в сторону вошедшей. Тень от рамы вроде разрезала ее
лицо: нос немного приплюснутый, плотно сжатые недобрые губы...
— А, явилась не запылилась, — проворчала игуменья, подойдя к сестре. — Говорят, в последнее время делаешь успехи. На латыни болтаешь бойко. Ну-тка переведи: «Fortuna tibifavet».
Девочка наморщила лоб:
— «Счастье... тебе... благоволит...»
— Совершенно правильно. Но об этом есть и другое изречение: «Fortuna vitrea est, tum, cum splendet, fran-gitur». Понимаешь? «Счастье порою разбивается, как стекло, в миг его особого блеска». Никогда нельзя забывать, чтоб не загордиться.
Евпраксия согласно поклонилась. Настоятельница монастыря протянула руку и взяла двумя пальцами нежный подбородок сестры. Подняла ее лицо к свету, рассмотрела внимательно: смуглая, с оттенком гречишного меда, кожа, сросшиеся брови, острый носик, карие глаза, словно два умытых дождем лесных ореха, загнутые кверху ресницы... Да, она была хороша! А со временем превратится просто в красавицу — безусловно. Почему одним всё, а другим ничего? Чем Господь прогневался на Янку? Обделил женской привлекательностью, а потом и разбил надежды на семейное счастье? А вот этой пигалице, половчанке, соплячке — и пригожесть, и отменное сватовство? Ненавижу ее, задушить готова!
— Не томи мою душу, сделай милость, — жалобно сказала юная княжна, не сумев по-взрослому выдержать устремленного на нее холодного, хищного взгляда. — Для чего кликнула меня? Не случилось ли что худого с тятенькой и маменькой?
Верхняя губа игуменьи иронически дрогнула:
— Маменька твоя!.. Что с ней станется? — Отпустила подбородок малышки. — И отец, слава Богу, здоров и бодр. От него прибежал посыльный. Велено тебе идти во дворец, в лучшие наряды облечься и предстать пред их сиятельны княжьи очи.
— Что за надобность — сообщи, не мучь!
— Скоро всё узнаешь. — Янка посмотрела на нее с долей жалости: — Не трясись, дуреха. Чай, не голову тебе сечь ведут. Живота не тронут. — И перекрестила напутственно: — Ну, ступай, ступай, время дорого. У ворот увидишь Груню Горбатку и холопа Микешу — с ними и пойдешь.
Поклонившись, Евпраксия скользнула за дверь. Ног не чуя, проскакала по лестницам и пошла вприпрыжку через жаркий, раскаленный полуденным солнцем двор. Тут навстречу ей стали появляться из мастерских ее однокашницы. В том числе и две сердечных подруги — Фекла по прозвищу Мальга и Екатерина, Катя Хромоножка. Фекла происходила из боярского рода Вышати-чей, но ее родители умерли, а из родственников остались только дяди — Ян Вышатич и Путята Вышатич. Оба посчитали за благо приютить племянницу в школе для девочек при монастыре, уплатив за ее полное довольствие. Бедная же Катя, несмотря на увечье — родовую травму, вывихнутый бедренный сустав, — сохраняла доброту и веселость. Обе, заприметив Опраксу, сразу подошли, начали выспрашивать: для чего позвали? Что случилось?
— Ой, не знаю, не знаю, — ни жива ни мертва говорила Ксюша, осеняя себя крестом. — Батюшка в палаты зовут. Для не ясно какой затеи.
— Может, сватать будут? — вслух подумала Хромоножка. — Очень даже просто.
— Неужели? — похолодела сестра. — Я умру от страха!
— Душенька, Опраксушка, — улыбнулась Мальга, — коли отдадут тебя за какого-нибудь заморского прынца, прихвати и меня с собою в чужедальние страны! Страсть как хочется поглядеть на мир!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: