Геннадий Ананьев - Андрей Старицкий. Поздний бунт

Кроме того, раз награбленное и полон они держат при себе, то, значит, с каждым днем тумены становятся менее подвижными, и его полки легко могут опережать их, перехватывая по пути на Лиду, если все же крымцы направятся туда. Сделав такой вывод, князь Михаил не посчитал нужным делиться своими соображениями с воеводами: пусть считают налет крымцев большим походом на Вильно или даже на Краков.

Второе крыло (тоже два тумена) поползло по берегам Шуры на Неман. Награбленное и полон крымцы также оставляли при себе. Выходило, что и это крыло не собирается идти на Вильно. Да и Лиду не заденут. Глинский посчитал, что скорее всего их путь таков: Клецк, Барановичи, может быть, даже Мосты, а оттуда - на юг, на соединение с царевичем Бармашем для совместного возвращения в Степь и за Перекоп, в случае погони так легче отбивать захваченное в походе.

«По частям стану их бить. Если крымцы даже узнают о выходе моего войска, они не успеют соединиться. Одно нужно для успеха - быстрый марш…»

Собрав воевод, Глинский решил слукавить:

- Два тумена идут на Лиду и Вильно, а если захватят их, то и на Краков. Такой вывод мой по наблюдениям лазутчиков. Два других тумена двигаются на Припять. Идем спешным маршем на Клецк. Нам предстоит во что бы то ни стало успеть дать бой до соединения крымцев в один кулак. Сорок тысяч трудненько будет нам одолеть, а двадцать - вполне посильны.

Воевода Домбровский предложил выслать заслоны в верховье Бобрика, Цны и Лони, чтобы задержать тумены царевича Бармаша, если тот поспешит на помощь своему брату, и князь Глинский поблагодарил за разумный совет:

- Засады поведешь ты. Тебе и расставлять их. Разбив Вату-Гирея, мы поспешим к тебе. Облюбуй места для встречного боя из засад.

- Исполню, воевода.

Поморщился князь Глинский, что назван не паном-правителем, а всего лишь воеводой, но не посчитал нужным упрекать разумного советника.

«Возвращусь со щитом, тогда все признают во мне правителя. Я сумею так поставить дело, что сейм изберет меня королем».

Ох, как сладостны подобные мечты и надежды. Они дают силу, понуждают действовать стремительно и дерзко.

До Клецка менее двухсот верст. Дорога торная. По ней и огненный наряд [79] [79] Огненный наряд - старинное название артиллерии. везти любо-дорого, и обоз посошный [80] [80] Посошный обоз состоял из людей-рекрутов, набиравшихся в княжеское, царское войско «по сошному окладу» (определенное количество с сохи), они выполняли роль пехоты, занимались строительством укреплений, обслуживанием орудий и т. д. с провиантом и гуляй-городом [81] [81] Гуляй-город - полевое подвижное (на колесах) укрепление из деревянных щитов с прорезанными в них бойницами. не обузный. Особенно хороша дорога до Барановичей, а оттуда до Клецка - рукой подать. Перед Клецком же надо приостановиться, чтобы оглядеться и определить, как бой вести.

За два дневных перехода войско подошло к Барановичам. Князю Михаилу очень хотелось с рассветом двигаться дальше, но он видел, как устали кони, но особенно пешие жолнеры. Когда лазутчики, которых Глинский посылал вперед десятками, известили, что под Клецком не появились даже передовые крымские отряды, а город готов отбиться от нападения, обещая самое малое на пару дней задержать тумены, если даже они начнут обходить город, главный воевода объявил дневку. Можно использовать это время с большой пользой. Крымцы, разведав о подходе польско-литовского войска, остановят грабеж, начнут собирать тумены воедино, пошлют гонцов и ко второму крылу, призвать его к себе на подмогу. Не до грабежа станет и тем туменам. На первый взгляд, вроде бы решение принял главный воевода не весьма разумное, ведь бить врага лучше всего, когда он разрознен, многие воеводы не поняли его мудрости, а иные даже осмелились настойчиво советовать двигаться дальше так же споро, как шли до Барановичей.

- Не решает ли исход дела неожиданность? - задавали вопрос первые воеводы полков и сами же отвечали: - Неожиданность всегда приводит к успеху.

- Верно, но не на этот раз, - снизошел Михаил Глинский до объяснения. - Сколько у Бату-Гирея нойонов? Двадцать тысяч. Нас почти вдвое больше. Сколько сейчас у царевича под рукой? Один тумен. Даже меньше. Остальные грабят и жгут фольварки [82] [82] Фольварк - поместье с хозяйственными постройками в Польше, на Украине, в Белоруссии. и малые поселения. Легко разбив царевича, мы вынуждены буем гоняться за этими грабителями, а они ловки в засадах. Измотают нас. Когда же подойдут тумены Бармаша, татары смогут даже пойти на нас. Поэтому я решил навязывать бой только тогда, когда соберутся оба тумена Бату-Гирея. Навяжу выгодный для нас бой. Мы, разгромив царевича, выступим навстречу идущим на помощь. Времени у нас для этого вполне достаточно. Царевич подойдет к нашим засадам, вставшим на его пути, е раньше чем через пять-шесть дней. Вот мы и должны управиться за это время. Я послал пятерых лазутчиков о главе со шляхтичем с таким расчетом, чтобы их схватили.

- На верную мучительную смерть? Без их на то согласия?!

- Да. Вы жалеете пятерых, не жалея тысяч. Воеводы как в рот воды набрали, сидели нахмурившиеся. Всех обескуражило такое неприкрытое пренебрежение к жизни жолнеров и особенно шляхтича.

Так бывает часто. Человек, наделенный правом вести в бой подчиненных, знает, что не все вернутся из сечи Живыми и здоровыми, но он не задумывается всерьез над этим, ибо выполняет свой долг. Человека же, пославшего на верную смерть людей, да еще без их доброй воли на то, обманом, чтобы наверняка они оказались схваченными, а не сказали под пытками ничего лишнешго воеводы вполне могли осуждать. Они и осуждали князя. Осуждали, но помалкивали.

На следующий день - переход к Клецку. Там лазутчики ждут главного воеводу. Лишь одной пятерки нет.

«Стало быть, схвачены!» - удовлетворенно думает князь Глинский и велит стремянному:

- Зови лазутчиков. Да не всех вместе, а по одному. Девять лазутных пятерок возглавляли шляхтичи.

Всех выслушал главный воевода. Долго оставался он один на один со своими думами, размышлял о предстоящем сражении. И только после этого велел звать воевод ополчений, шляхты, огненного наряда и голову посохи.

- Как я выяснил, крымцы встали станом между речками Ланью и Цепрой, притоком Случа. Место для них, как они считают, удобное. Речки близко друг от друга, и сеча развернется на узком пространстве. Мы, таким образом, лишаемся нашего преимущества в численности, ибо не сможем развернуться во всю мощь, использовать обходные маневры. Успех в таком случае маловероятен. Хочу послушать вашего совета, паны-воеводы.

- Нужен удар с тыла.

- Ради бережения нужно ставить гуляй-город. Было бы куда отступить, если лихо станет.