Геннадий Ананьев - Андрей Старицкий. Поздний бунт

Многие годы Мухаммед-Амин, который царя Ивана Васильевича называл не иначе как своим отцом, держал клятву верности, урезонивая строптивцев, требующих отпадения от России и похода на ее земли. Но вот по просьбе Крымского хана царь отпустил ханшу Нурсалтан в Казань, и та в соответствии с шариатом стала женой Мухаммед-Амина. Льстивыми ласками она добилась безраздельного влияния на мужа и, горя желанием отомстить за смерь казненного первого страстно любимого мужа, исподволь подготовила властолюбивого Мухаммед-Амина к измене. Поняв, что только клятва быть верным слугой своего спасителя сдерживает мужа, принуждает его к смиренности, Нурсалтан обзавелась сторонниками, ненавидящими Россию и желающими разбогатеть грабежом, их общие усилия принесли свои плоды. Особенно же на казанского хана подействовало известие о том, что русский царь смертельно болен и дни его сочтены: ведь если не станет того, кому дана клятва, то нет и нарушения клятвы. Да и вообще для мусульманина клятва, данная гяурам [46] [46] Гяуры - (от тур. gavur, от араб, кафир - неверующий) - в Средние века принятое у исповедующих ислам название всех немусульман. , не стоит ломанного дерхема.

Мухаммед-Амин знал, что Иван Васильевич, безмерно веря ему, не держит в приграничных городах даже малых отрядов, имея в них лишь городовых стражников. Поэтому хан посчитал, что его неожиданный поход будет иметь безусловный успех, и он решился.

- Готовьте поход, - приказал Мухаммед-Амин своим темникам и нойонам. - Трех-четырех туменов хватит. Пойдем поздней осенью. Неожиданно.

- Не снестись ли с ногаями?

- Не помешает. Но от них должно быть не более двух туменов. Пусть не возомнят о важности своей роли.

- Исполним, как повелеваете, великий хан великой Казани.

Вроде бы все уже ясно, осталось лишь приниматься за подготовку к походу, однако первый советник, пользуясь правом говорить в любое время, обратился к хану:

- Повремените, мой хан, закрывать совет, послушайте неразумное слово раба вашего. Возможно, оно пригодится вашим, великий хан, князьям, темникам и нойонам?

- Говори. Твои слова всегда полны мудрости.

- Семнадцать лет, мой хан, казанцы не имели свободного духа. Они привыкли считать себя зависимыми от Москвы, и даже вооружившись, не превратятся во львов, а так и останутся дворовыми собаками. Перед походом вам, мой хан, нужно взбодрить своих подданных.

Дайте им почувствовать себя вольными сыновьями великой Казани.

Князья и нойоны одобрительно закивали головами, поняв, к чему склоняет хана его первый советник. Верно понял недоговоренность советника и Мухаммед-Амин, но не поспешил с ответом. Долго колебался, не решаясь на столь гнусный шаг.

Молчание стало гнетущим. Первый советник открыл было рот, дабы продолжить убеждать своего повелителя, но хан поднял руку.

- Пусть будет по твоему совету. Перед походом развяжем руки казанцев, вдохновим их на угодные Аллаху свершения. Но предупреждаем: никаких действий до решительного дня не начинать, чтобы московский посол даже не заподозрил, что мы для него готовим.

- Без подготовки, великий хан, задуманного не совершить с должным размахом.

Ответил не Мухаммед-Амин, а его советник:

- Разве у вас на плечах арбузы? У каждого есть верные слуги. Много верных слуг. Вот их в нужный час выпустите на улицы. Так и поднесем мы факелы к пороховой бочке. Взметнутся вольнолюбивые души правоверных, даже хворые возьмут в руки ножи или сабли.

По совету ханши Нураултан, Мухаммед-Амин и своих придворных подготовил к грабежу. Отобранные несколько сот нукеров были предусмотрительно переодеты в одежды простолюдинов, но под рубашками - нагрудники, а под халатами - сабли.

Сигнал к началу погромов и резни подал муэдзин мечети. Призывая по установленному обычаю правоверных на утренний намаз, он по воле настоятеля мечети Кул-Шерифа добавил одну фразу: «Испросите всемилостивого благословения на джихад, да покарает разящая десница Аллаха неверных гяуров!» Сановники знали об этой условной фразе, и каждый из них, забыв о намазе, устремился к облюбованным заранее купеческим домам, к посольскому дворцу, лично возглавив взбудораженную толпу. Однако слуги знатных мурз не остановились только на грабеже, распоясавшись, они пустили в ход ножи и сабли, убивали всех подряд - стариков, женщин, малолетних детей. Пример же показали сами мурзы, поступившие вопреки воле хана, но по предварительному сговору меж собой. Чтобы не осталось у Мухаммеда-Амина пути к отступлению.

К концу дня, когда все, что можно разграбить, было разграблено и оказалось в татарских домах, когда сотни русских зарезаны были, тысячи пленены, загнаны в хлева и амбары, чтобы затем продать в рабство, Мухаммед-Амин спохватился и выразил недовольство своим дворовым слугам, своим князьям и нойонам.

- Вы отступили от нашей воли! По какому праву?! Разве мы разрешали убивать?!

Ответил за всех первый советник, подчеркнуто низко склонив голову и смиренно сложив руки на животе:

- Не вы ли, мой хан, отныне полный властелин свободной державы?! По вашей воле мы поднесли факелы к пороховой башне, и она взорвалась. А кто в состоянии противостоять взрыву? Да и стоит ли ждать гяуров? Правоверные не отступили от шариата. К тому же, из вчерашнего нищего, прозябавшего на подачках князя московского, вы, великий хан, за один день приобрели несметное богатство. Поглядите, что, мой повелитель, снесли в ваш дворец слуги ваши, мурзы, нойоны и князья. Они позаботились не о своем обогащении, но о вашем, чтобы было чем платить нукерам, собранным для похода на неверных.

Первый советник хорошо знал, сколь алчен Мухаммед-Амин, мечтавший о богатстве и вынужденный обуздывать свою страсть из-за чувства долга перед своим спасителем.

Хан любил и власть. Очень любил. Однако не решался сделать смелого шага. Теперь шаг был сделан.

Мухаммед-Амин поднялся с подушек, на которых возлежал, и вышел на крыльцо. Глаза хана вспыхнули гордой радостью: в самом центре дворцовой площади высилась гора золотых и серебряных изделий, связки соболиных, куньих, песцовых и лисьих шкурок; а на вершине этой горы гордо возвышалась связка из сорока чернобурок.

- Это только начало, мой хан, - подобострастно произнес советник. - К вашим ногам, великий хан, лягут богатства многих городов неверных. Тогда вы, став непобедимым, взойдете на трон Золотой Орды. Никто из чингизидов не посмеет заступить вам путь к нему. А Москва снова вынуждена будет платить дань. Такую дань, какую установите вы, великий хан Золотой Орды.

- Да будет так. Через два дня - поход! Недаром, однако, мудро замечено: бодливой козе бог рогов не дает. Возбужденные безнаказанным разбоем, возомнив о себе Аллах весть что, четыре тумена казанцев устроили торжественный смотр на Арском поле [47] [47] Арское поле - равнина к северу от Казани, названная по имени некогда проживавшего там народа ари, или аринов. на виду у ликующих жителей столицы ханства. Люди буквально облепили стены. Когда же тумены начали переправу через Волгу, горожане не только провожали нукеров всем миром, но многие по доброй воле брались за весла, вязали плоты.