Ольга Свириденкова - Письмо императрицы

– Выспаться вы сможете и в карете, – ответил Павел. – А вот для того, чтобы пуститься в дорогу прямо сейчас, у нас имеются веские причины. – Он немного помолчал, выразительно глядя на Наташу. – Натали, вы не знаете Фридриха-Вильгельма так, как знаю я. Это довольно слабый и нерешительный правитель, но когда речь заходит о женщинах, он способен проявить расторопность. Если вы всерьез приглянулись ему, он непременно изыщет способ задержать вас в Берлине. Вчера он растерялся и позволил вам уйти, но сегодня может передумать. А поэтому мы поступим благоразумно, если к моменту его пробуждения будем далеко от прусской столицы.

– Какой вздор! – возмутилась Наташа. – Да если бы у короля и возникло намерение задержать меня, как он посмеет? Стоит мне заикнуться, что я – приближенная дама Марии Федоровны…

– Ваша драгоценная Мария Федоровна, – с закипающим раздражением произнес Павел, – находится за тысячу верст от Берлина и не сможет прийти вам на помощь. Давайте прекратим этот нелепый спор! Садитесь за стол, пока завтрак совсем не остыл.

С этими словами Павел приступил к трапезе. Наташе ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. Однако ее нервы были так взвинчены, что она почти ничего не съела. Зато Павел завтракал с изрядным аппетитом, из чего Наташа заключила, что их перебранка ничуть не испортила ему настроение.

«Ну, конечно, что ему сделается, – думала Наташа, мрачно наблюдая за тем, как Павел с видимым удовольствием отправляет в рот куски поджаренного бекона. – Он хотел вывести меня из себя, и ему это удалось. И можно не сомневаться, что это только начало его мести за вчерашний бал. Он затаил на меня злобу, и теперь будет досаждать мне при каждом удобном случае».

Косой дождь, моросивший за стенами гостиницы, отнюдь не улучшил настроения Наташи. Пока заспанные конюхи выводили экипаж из каретного сарая и запрягали лошадей, она успела промокнуть в своем легком дорожном костюме. К тому же, дождь с каждой минутой усиливался, и, если так пойдет и дальше, выйти из экипажа и размять ноги во время пути будет невозможно.

– Вы бы хоть лошадей пожалели, Ковров, – с упреком бросила ему Наташа. – Они-то ничем не заслужили вашей мести!

– Дождь скоро закончится, – ответил он, проигнорировав ее колкость. – Но вы еще успеете уснуть под его убаюкивающий шум, если перестанете себя накручивать.

В ответ Наташа презрительно фыркнула. Она не собиралась следовать его совету. Ей не хотелось успокаиваться, ей хотелось продолжать скандал, чтобы настроение Павла сделалось таким же скверным, как у нее. Однако стоило Наташиной голове коснуться мягкого изголовья сидения, как ее глаза сами собой закрылись, и она погрузилась в глубокий сон.

Когда Наташа проснулась, небо все так же затягивали облака. Но дождя не было, а придорожные кусты выглядели совершенно сухими. Самое время немного прогуляться, подумала Наташа, покосившись на Павла, который был так увлечен чтением, что не заметил, что она уже не спит. В этот раз он держал книжку так, что Наташа смогла прочитать название, написанное по-английски: «Трагедии Вильяма Шекспира».

«Ну и дела! – подумала она. – Кто бы сказал, что этот неотесанный гвардеец может читать такие умные книжки. Интересно, что его привлекло в Шекспире? Должно быть, образы злодеев, которым он так стремится подражать!»

– Который час? – спросила она.

– Начало первого, – ответил Павел, отрываясь от чтения. – Я думаю, мы достаточно далеко отъехали от Берлина и можем позволить себе остановку.

– Неужели? – съязвила Наташа.

– Как только доедем до ближайшего постоялого двора, – сказал Павел, проигнорировав ее реплику. – Нужно, чтобы не только мы, но и лошади подкрепились перед дальнейшей дорогой.

– А потом мы будем без передышки гнать до самого Магдебурга, да? – хмуро поинтересовалась Наташа.

– Все зависит от лошадей, – ответил Павел. – Если они устанут, нам придется сделать еще одну или две остановки.

– А если устану я, это, по-вашему, сущие пустяки?! – взорвалась Наташа. – Такая мелочь, что ее даже не стоит принимать во внимание?!

Павел окинул ее иронично-снисходительным взглядом.

– Ну что вы, дорогая моя! Вы же знаете, я всегда готов пойти вам на уступки. Может, я и не такой галантный кавалер, как бедняга Фридрих-Вильгельм, но издеваться над женщинами не в моих привычках.

Отвернувшись от Павла, Наташа стала смотреть в окно. Вскоре карета остановилась возле небольшого придорожного трактира. Соскочив на землю, Павел протянул Наташе руку, чтобы она могла опереться на нее при выходе из экипажа, но Наташа осталась сидеть на месте.

– В чем дело? – нахмурился Павел. – Вы что, не собираетесь обедать?

– Собираюсь, – ответила она, хмуро глядя поверх его головы, – но только не в вашем обществе, господин Ковров. Распорядитесь, чтобы мне принесли обед сюда.

– Ах, вот как?! – воскликнул Павел, вспыхнув от досады. – Ну что ж, прекрасно, сударыня. Откровенно говоря, я тоже не прочь отдохнуть от вашего общества. Во всяком случае, никто не будет портить мне аппетит своим кислым видом!

С этими словами он повернулся к Наташе спиной и зашагал в сторону трактира. Заказав обед на двоих человек, Павел велел отнести один их них в карету. Потом уселся за стол в дальнем углу комнаты и без воодушевления принялся за еду.

Его настроение было таким скверным, что хотелось кого-нибудь прибить. Он был ужасно зол на Наташу, но еще сильнее – на себя. Почему он так болезненно воспринимает ее враждебные выпады? Он должен относиться к ним, если не с полным безразличием, то хотя бы с философской иронией, как всегда надлежит относиться к женским капризам. Ни одна женщина на свете не стоит того, чтобы такой мужчина, как он, лишился из-за нее душевного покоя. И Наталья Струйская, урожденная Голубцова, не станет исключением из общего правила. Много чести для дочки обнищавшего захолустного дворянина!

Покончив с обедом, Павел велел принести вина. Он не торопился возвращаться к Наташе. Сначала нужно полностью успокоиться, чтобы не вспылить, если непримиримая компаньонка обрушится на него с новыми нападками. А в том, что она не замедлит это сделать, Павел не сомневался. Судя по всему, она поставила перед собой цель досаждать ему при каждом удобном случае. Ну что ж, теперь он будет все время держаться начеку.

Напрасно он думал, что сумеет добрым отношением победить ее враждебность! Наташа ненавидит его, как самого заклятого врага, и упорно не желает расставаться со своей ненавистью. Она цепляется за свою давнюю обиду, как за некий оплот… вот только, против чего? Он не дал ей выйти за Мишеля, но ведь она не стала из-за этого несчастной!

Громкий возглас кучера, донесшийся со двора, прервал размышления Павла. Чертыхнувшись вполголоса, Павел бросился из трактира, на ходу вытаскивая саблю из ножен.