Олег Северюхин - Пароль больше не нужен. Записки нелегала

– А как вы себе представите, если мы сейчас отдадим приказ по армии, что вы смертью героя погибли на фронте, и ваши родные будут считать вас мертвым? – снова спросил Николаи.

Этот вопрос поставил меня в тупик.

– Если вы готовы пожертвовать собой во имя Германии, то почему вы не можете пожертвовать своими родными во имя великого дела? – снова задал вопрос Николаи.

– Я готов пожертвовать собой, но своими родными я не буду жертвовать, – твердо ответил я.

– Очень хорошо, – сказал Николаи, – мы знаем о вас и о ваших родных все и хотим предложить вам работу, во имя которой вы на какое-то время исчезнете из Германии. Ваши родные будут знать, что вы находитесь в заграничной командировке, а мы будем помогать им материально. В работе вам потребуется знание русского языка. Я вижу, что вы согласны способствовать победе Германии, но вам еще придется много учиться, чтобы вы смогли выполнить возложенную на вас высокую миссию.

Какое-то недоброе предчувствие было у меня на душе, но я сказал, что готов выполнить любое задание на благо Германии. Мне показалось, что полковник Николаи не зря упомянул моего дядю Фридриха. Вероятно, что своим назначением я обязан именно ему и его рекомендациям.

Пришедший со мной капитан проводил меня к выходу из здания Генштаба и рассказал, куда я должен явиться.

– Ваши вещи будут доставлены туда позднее, – сказал мне капитан.

Придерживая левой рукой длинную саблю, я шел по Унтер-дер-Линден, вдыхая аромат расцветающих лип, четко козыряя всем офицерам, встречавшимся мне по пути.

По указанному мне адресу я прибыл в небольшую гостиницу. Постучал в номер тридцать два. Дверь мне открыл пожилой господин с черными закрученными усами и пригласил войти в номер. Господин представился мне как майор Мюллер. Раскрыв шкаф, майор сообщил, что здесь находится одежда, сшитая по моим меркам, и предложил переодеться в нее.

– Ваш мундир будет дожидаться здесь, – сказал он без улыбки, – и перестаньте тянуться по струнке, на какое-то время забудьте, что вы офицер.

После того как я переоделся, майор Мюллер обратился ко мне на чистейшем русском языке и сказал, что отныне мы будем разговаривать только по-русски.

С сожалением поглядев на свою форму с лейтенантскими погонами, висевшую в шкафу, мы вышли из номера и сели в небольшой «Мерседес», который доставил нас в пригород Берлина, на одну из вилл, то там, то здесь видневшихся в лесопосадках.

На вилле нас ждал пожилой человек, лет шестидесяти, внешне напоминающий учителя или врача. По-русски он говорил, как настоящий русский. По-немецки – как настоящий шваб. Мне он представился как Густав.

– С вами мы будем видеться очень часто, – сказал Густав, – а господин Мюллер присоединится к нам позже.

Густав предложил говорить только по-русски, попросил рассказать о себе; сказал, что наиболее лестные характеристики на меня дал мой дядя Фридрих, уже подполковник, который работал в каком-то военном ведомстве, и, как мне кажется, в том же, в котором начал работать и я.

В процессе разговора Густав сообщил, что командование планирует поручить мне весьма серьезное задание, очень высокой секретности и большой сложности, о котором я могу узнать, только дав подписку о сохранении в тайне всего того, что мне станет известно. И протянул мне лист бумаги.

На бумаге типографским способом было отпечатано, что я, лейтенант барон Йохим-Альберт фон Гогенхейм, являясь сотрудником Второго отдела Генерального штаба рейхсвера, обязуюсь выполнять все даваемые мне задания и сохранять в строжайшей тайне все сведения, которые станут мне известными по роду моей службы. Я прочитал и расписался.

Удовлетворенно прочитав подписанный мною документ, Густав рассказал о том, чем мне предстоит заниматься во Втором отделе:

– Ваша задача, молодой человек, будет заключаться в выполнении специальных заданий на территории нашего главного противника – России. Я не буду делать секрета из того, что мы изучаем вас с того времени, когда вы гостили у своего дяди и общались с жителями русского приграничного городка, легко усваивая русский язык. Ваш дядя, подполковник фон Гогенхейм, наш давний сотрудник, рекомендовал вас на эту работу, точно оценив ваши деловые качества. Учеба в военном училище позволила вам войти в состав офицерского корпуса Великой Германии и встать в один ряд с прославленными германскими рыцарями.

Вы пока мало представляете то, о чем я вам говорю. Данный вам в училище курс войсковой разведки путем наблюдения на поле боя, захвата военнопленных для дачи показаний – это самое элементарное в нашей работе. Знать противника изнутри, уметь влиять на ситуацию в нужном нам направлении – вот высшая музыка разведки.

В течение сравнительно короткого времени мы будем заниматься изучением обстановки, в которой вам придется работать. Вы должны вжиться в тот образ, который придется принять на длительное время. Периодически мы будем «вытаскивать» вас в Германию для свиданий с вашими родственниками, получения инструкций, обучения новым методам работы, отдыха.

Помните, что Германия будет гордиться вами, называя вас рыцарем плаща и кинжала, хотя прибегать к кинжалу не придется. Если все же придется воспользоваться оружием, то ваша карьера разведчика будет считаться законченной. А сейчас мы перейдем к занятию, которое является, пожалуй, самым опасным в вашей будущей работе.

С этими словами Густав встал и пригласил пройти в соседнюю комнату, в которой кто-то уже звякал посудой, и откуда доносились аппетитные запахи.

В комнате стоял круглый стол, сервированный на двух человек. Каждая тарелочка стояла на подтарельнике, рядками были выложены разнокалиберные вилки и ножи. Перед тарелками стояли хрустальные рюмки и фужеры с узорами и без узоров. На столе в закусочных тарелочках лежали соленые огурцы, порезанные кружочками, соленые грибы, маринованные томаты, нарезанная копченая колбаса, отварная телятина, отварные языки, жареная до золотистой корочки рыба, копченая осетрина, в вазочках в виде раковин – красная и черная икра, переложенные кусочками сливочного масла. В хрустальном графине разноцветными искрами в электрическом цвете переливалась водка, в другом – янтарно-рубиновым цветом отсвечивал коньяк. Такое в Германии могло только присниться, но не быть увиденным, если ты не являешься владельцем состояния в несколько миллионов марок.

Я остановился, пораженный увиденным изобилием, и обильная слюна плотно забила рот. Я не мог ничего сказать и только вопросительно смотрел на Густава.

– Не удивляйся, мой мальчик, – сказал он, – это обычный набор блюд для человека среднего достатка в России. Это не черный хлеб с тонким слоем маргарина и жидкого яблочного повидла, которые являются обычными в большинстве германских семей и даже в военном училище, которое ты только что окончил. Так живет практически вся Россия. Несколько похуже живут бедные слои населения, но это очень богатая страна, которая не хочет сотрудничать с Германией, несмотря на то, что свергнутого в России императора связывали родственные узы с кайзером Великой Германии.