Аркадий Савеличев - Генерал террора

Стало известно по всей Москве, включая и Денежный переулок: арестовано до сотни человек, но руководство «Союза», оружие, документы и деньги уцелели. Слава погибшим в застенках Чека, доблесть оставшимся мстить!

Они собрались втроём на квартире у Перхурова. Спорить было не о чем — надо было действовать. Савинков предложил:

— Пора начинать. Досрочно.

Полковник Перхуров согласно покивал умной, ещё не забывшей математику головой и подтвердил:

— Пора. Но что же — без артиллерии? Если мы с ходу и возьмём Ярославль, так её там нет, вся в Рыбинске. Поручик Ягужин дело своё знает, всех прибывающих хорошо, укрытно разместил, но всё-таки мало их, наших волонтёров... Рыбинск! Его надо брать в первую голову. Ах, молодцы большевички! Склады не на большой московской дороге — в рыбинском углу устроили. Ожидают, что ли, нас в Ярославле? Не доверяют Ярославлю?

Полковник Бреде заговорил вроде бы совсем не о том:

— На улицах немцы, мои земляки-латыши да какие-то мадьяры. Такое впечатление, что Первопрестольная оккупирована.

Он помолчал, но его уважали, слушали не перебивая.

— Как удалось мне, под застольное настроение, выведать в немецком посольстве, между немцами и большевиками существует тайное соглашение: в случае столичного мятежа и вообще какой-нибудь внутренней заварухи немцы без сопротивления займут Москву. На главном минском пути стоят заранее приготовленные составы. Под самым Смоленском. Несколько часов — ив Москве!

Его и тут не остановили. Надо было дослушать до конца.

— Конечно, прихвастывают боши. По-немецки самонадеянно. Но не без оснований. Более мелкая сошка это подтверждает...

Прислушались. Глухой, заброшенный угол Таганки, но где-то совсем близко звучали выстрелы. Не это настораживало: меж воровской братии часто случались разборки, а притоны существовали здесь ещё с прошлого века. Обычно слева направо да справа налево постреляют — и расходятся. Сегодня же стреляли явно с одной стороны, кучно.

— Нe жульё, — чутким ухом уловил Савинков. — Вы поговорите пока, я разведаю.

Он чёрным ходом вышел во двор, напоминавший глухой колодец. Чем хорошо, так была там потайная калитка; через пустующий дровяник выходи прямиком на другую улицу.

Прежде чем воспользоваться ею, он всё-таки постоял. Выстрелы не повторялись, но зато послышался приближающийся звук мотора. Где-то что-то заприметили новоявленные большевистские филёры, и теперь ночные гости ехали сюда. Может, у них были адреса, а может, и на дурачка ловили. В этом недалёком от центра, но глухом районе по подвалам и ночлежкам, меж жулья, проживало немало членов «Союза», в большинстве своём новичков, ещё не успевших рассосаться по Москве, тем более уехать в Рыбинск и Ярославль. Бели на Сухаревке, на Ордынке и в Сокольниках начались аресты, почему же им не докатиться и сюда, в самое ближнее гнездо «Союза»?

Размышлять было некогда. Он быстро прошёл дровяником, отодвинул приставной щит и, сделав круг, выбежал с противоположной стороны, позади погромыхивающего грузовичка. Теперь оставалось палить в воздух и кричать:

— Братва-а, шу-ухер! Смывайся кто может!

В окрестных домах от такого крика затрещали двери, заскрипели окна, загромыхали подвалы, задребезжало листовое железо на переходных крышах — обычные звуки ночной облавы на воров и проституток. Каждый очнувшийся дом только усиливал переполох. И пока грузовик разворачивался, для устрашения, видно, постреливая, волна ночного содома покатилась к Яузе кривыми переулками, так что самая лучшая гончая ухо сломает. А тут ведь, как понимал Савинков, были лопоухие деревенские парни, по нищете ли, по глупости ли связавшие свою жизнь с новоявленной советской охранкой. Уже для насмешки он побегал ещё по лабиринту переулков, пострелял направо-налево, чем окончательно ввёл в заблуждение охранку и заслужил похвалу истинных блатарей. Из темноты, откуда-то с третьего этажа, его благословили:

— Зуб даю, Васька-Жлоб?! Хорошо ты бобиков за нос поводил. Оторвал маненько от Маруськи, так пойду помну ещё...

Савинков возвращался в самом весёлом расположении духа, насколько он вообще мог быть весёлым.

— Видите? — кивнул своим напряжённо ожидавшим полковникам. — Я Васька-Жлоб. И все наши — жлобы. Люди, для Чека неинтересные. Так что район безопасный. Будем и дальше сидеть по норам?

Это почему-то задело полковника Перхурова, он резковато ответил:

— Да, нора неплоха! Но отсиживаться... Я завтра опять выезжаю в Ярославль. Ягужин там из сил выбивается.

— Я — в Рыбинск, — поддержал его полковник Бреде. — Патину одному тоже не справиться. Народ прибывает. Главная ставка — на Рыбинск.

— Ну а я — в Тьмутаракань? — не принял их обидчивости Савинков. — Полноте, господа. К делу!

Он умел останавливать самых горячих... даже таких, как незабвенной памяти Ваня Каляев...

— Что правда, то правда: надо быстрее выводить людей из Москвы. Лагерь под Рыбинском, как докладывает Патин, почти готов. Дальше — Ярославль, Муром, Владимир, Казань. Можно и по более мелким окрестным городам. Это дело не одного дня и даже не одной недели. Не можем мы катить в Ярославль целыми составами... как немцы на Москву! Да ещё с музыкой полковой. Нет, господам офицерам придётся везти свои мундиры в дорожных котомочках. Придёт время — отгладим заново.

Он не понравился сам себе: увлёкся... Это никогда к добру не ведёт.

— Пожалуй, не помешает опять навестить Рыбинск и Ярославль. Но — на самое краткое время. Сами понимаете, без вас мне в Москве не управиться. А надежда на добрейшего генерала Рычкова... — Он не хотел договаривать. — Будем сами себе генералами. Надо разработать чёткий график отправки наших воинских подразделений. С железнодорожниками связь установлена. Но, во-первых, не везде же там наши люди, а во-вторых, и пропускная способность невелика. Меня предупредили: группы должны быть не больше пяти человек. И на том спасибо. Они рискуют так же, как и мы. Хотя нам-то придётся заниматься тоскливой арифметикой. Разделите-ка пять тысяч на пять?..

— Но уже пять сотен — в Рыбинске, — обиделся полковник Бреде.

— Семь сотен — в Ярославле, — без обиды, но твёрдо напомнил полковник Перхуров. — Объясните, Борис Викторович, почему вы нервничаете?

— Я? — удивился Савинков. — Сейчас объясню...

Но и без дальнейших объяснений было ясно, что процесс накопления сил в Рыбинске и Ярославле займёт не менее месяца. Скорее всего, и больше. И потом — с вокзала в бой не бросишь. Та же конспирация, то же отсиживанье в пригородах, пока все не соберутся... Нет, раньше июля не начать.

Он уже сам стал отступать под проницательными взглядами полковников. Но и Перхуров тоже уступил:

— Хорошо. Я отлучусь пока на два-три дня... пока лишь в качестве квартирмейстера. Основные силы сосредоточиваем под Романовом, там недалеко от Ярославля. Часов пять пешего перехода, но в случае необходимости можно использовать и железную дорогу. Когда начнётся — отпадёт надобность скрытничать. Депо в Ярославле большое, порожняк обеспечим.