Альфредо Конде - Синий кобальт: Возможная история жизни маркиза Саргаделоса

Будто созданные одной лишь игрой ума, лишенные своей реальной сущности, проходят перед мысленным взором Антонио Раймундо имена друзей, на которых он так или иначе опирался, создавая свою империю. Одно из них — Луис Марселино Перейра. Этот человек изучал математику, экстравагантную науку, которую одолел с помощью монаха-бенедиктинца отца Фойо, а кроме того, написал краткий трактат о внедрении льна в Галисии, которым воспользовался Антонио. Посредством математики и написания трактата Марселино быстро и успешно удовлетворил свое научное любопытство, что в конечном итоге не помешало ему стать тем, кем он и был сейчас, в момент мысленного обращения к нему Антонио, а именно заседателем суда в Палате идальго Папской канцелярии Вальядолида [50] Вальядолид — город в центральной части Испании. и другом Мелендеса [51] Мелендес Вальдес Хуан (1754–1817) — испанский писатель. Вальдеса, еще одного призрака, явившегося в Виланову-де-Оскос этим ранним майским утром, когда весна уже не кажется такой сияющей, какой она была до сих пор, и как будто отступает в ожидании неизвестно чего, может быть зимы, то есть холодов.

Франсиско Консул Хове-и-Тьерно тоже имел дело с инквизицией девять лет назад, и Антонио вспомнил его сейчас, потому что его имя неведомо каким образом пришло к нему вместе с именем Перейры. На процессе, который возбудила против него Святая инквизиция, было доказано, что он имел отношение к похищению ста двадцати тысяч реалов, принадлежавших приходскому братству Правии, — невероятная и более чем сомнительная кража; спасаясь от преследований, ему пришлось бежать в Мадрид и стать музыкантом в труппе комедиантов — к таким вот вещам вынужден прибегать человек, если хочет выжить, и может положиться только на самого себя, не имея поддержки и средств. Хове прекрасно знал земли королевства Галисийского и княжества Астурийского, настолько хорошо, что в восемьдесят шестом году с помощью Игнасио Агуайо, того самого, который издал всеобщий регистр полного снаряжения кораблей, фрегатов и корветов королевства, опубликовал Меморандум о знании земель, принесший всем, и Антонио в частности, огромную пользу. Консул Хове был автором книги, изданной тоже при помощи Агуайо, о методах подъема воды, которая так пригодилась Антонио на его заводах.

Консул Хове, защитник Ньютона и Декарта, а также Локка [52] Локк Джон (1632–1704) — английский философ. , противник Гудена, Лосады и Фройлана, обвиненный в чужеземных и еретических пристрастиях Мануэлем Каскарином, регентом собора Сантьяго, был арестован шестого ноября, на его имущество был наложен арест, его лишили авторства написанных им книг, его имя просто вычеркнули из них, поскольку доминиканцы Эспаньоль и Араухо обнаружили, что в Трактате по сельской гидравлике он во всем следует системе Коперника. Он отвечал, что ничего подобного, что он следовал Хорхе Хуану и Бенито Байлсу. О, чего только не сделали с его другом Пако Консулом! Его обвинили в том, что он не преклонил колена перед Его Святейшеством, это он-то, священник, а также в том, что он дважды обрюхатил дочь ювелира. И спастись ему удалось не просто так, а потому, что один его дядя был каноником в Сеговии, а другой — комиссаром трибунала Вальядолида.

Антонио немало беседовал с Хове, прежде чем тот опубликовал свой знаменитый меморандум об отбеливании и улучшении качества льняного полотна в Галисии, который в конце концов был издан Бенито Кано в Мадриде в 1794 году в количестве тысячи пятисот экземпляров, распределенных среди священников с тем, чтобы те ознакомили с его содержанием своих прихожан, что, по всей видимости, многое объясняет. Хове был другом Рихтера [53] Рихтер Иеремия Вениамин (1762–1807) — немецкий химик. , и кто знает, где они теперь; а производство и отбеливание льна было основным направлением деятельности Ибаньеса в некоторые важные моменты его жизни. Той самой жизни, которую он мысленно созерцает теперь, когда в горных краях, на этой головокружительной высоте, вновь забрезжил рассвет.

В тиши монастырской кельи Ибаньес снова осознает, что его преследует зло, терзающее, как он полагает, всю страну, и решает, что именно так он все и доложит его величеству королю, а также его премьер-министру Уркихо [54] Уркихо Мариано Луис де (1768–1817) — испанский политический деятель, литератор, переводчик Вольтера. Премьер-министр Испании в 1799–1800 годах. . Он убежден, что зло это заключается в вероломстве и зависти. Он уже испытал их в свои первые месяцы пребывания во дворце Гимаран. И теперь он вновь страдает от них. А в то далекое уже время Бернардо Фелипе не терпелось сообщить ему:

— Представляешь, Педросе и Коре пришло в голову поинтересоваться, откуда у тебя такие красивые кафтаны.

Это верно, сразу по приезде он стал носить красивые кафтаны. Они ему очень нравились. Принадлежали они Бернардо Фелипе, который был так похож на него во всем, кроме своих наклонностей, и, как и он, всегда был готов получить от жизни все. Насколько Антонио помнит, первый кафтан, который Бернардо ему одолжил, сидел на нем как влитой. Он был синим, цвета синего кобальта. Такого же цвета были и панталоны. Подкладка и камзол были красными, а все петли у камзола обшиты золотым галуном… будто у адмирала. Это было своего рода предвестием призвания, о котором он пока не догадывался или предпочитал скрывать, но которое влекло его к морю с тех самых пор, как он впервые, летом или поздней весной, поднялся на вершину Бобиа и увидел корабли на туманном горизонте. Теперь он уже в течение некоторого времени был комиссаром флота, чего ему тоже никак не могли простить.

В первую ночь, проведенную в доме Гимаран, когда он еще и мечтать не мог о том, чтобы носить такие дорогие кафтаны, как у адмирала он впервые услышал шум моря, бившегося о скалы Старой пещеры, врывавшегося в нее под громовые раскаты прибоя, а в первые часы наступавшего дня, уже другого, одного из последовавших за тем, который он считал теперь знаком судьбы или даже своего рода Богоявлением, доныне сохранявшим свое очарование; он обнаружил корабли, стоявшие в бухте на якоре, и ему показалось совершенно немыслимым, как это ночью, при ураганном ветре, они сумели войти в устье лимана, хотя на самом деле он даже не догадывался о том, какие именно опасности могли подстерегать их. Что же за ветер занес их сюда?

Фрегат, бывший так близко, что, казалось, стоит только протянуть руку, и можно дотронуться до сложной конструкции его парусов, явил ему рано утром, на рассвете дня, свои три перекрещенные реями мачты и задранный кверху бушприт. Устремленный вперед с носа корабля, брус был вызывающим, словно копье, разрезавшее воздух еще более решительно, чем огромное украшение — ростра — в виде гротескной маски, которое он с удивлением также обнаружил в то знаменательное утро из маленького окна своей комнаты привилегированного слуги.