Хари Апте - Чандрагупта

«Раджа не заслужил такого жестокого возмездия, — говорила она себе. — Отомстить нужно тем, кто оклеветал меня и помутил его разум. Дханананд погибнет? А ведь он виновен только в том, что женился на мне и у меня родился сын. Если его и можно осуждать, то лишь за то, что он на слово поверил этим людям.

До чего я дошла! Неужели я подниму руку на своего мужа? Неужели сама разрушу свое счастье? — спрашивала себя Мурадеви. — Кому будет польза, если раджа погибнет и престол достанется моему племяннику! Во всех мирах я буду носить клеймо мужеубийцы. Господи, что мне теперь делать?»

Голова Мурадеви кружилась, она была в полном отчаянии, но мысль о том, что с раджей ничего не должно случиться, все время крепла в ней. Правда, она еще не знала, какой найти выход, и страдала от этого.

Бывает, что человек долго готовится совершить преступление. Но когда дело доходит до решительных действий, в нем рождается неожиданный протест. Он не может переступить последнюю черту и останавливается.

С Мурадеви произошло то же самое. Раньше мысль об убийстве казалась ей естественной, теперь же, когда можно было осуществить свой замысел, она искала способ спасти раджу.

Сначала Мурадеви подумала разбудить Дханананда и во всем ему признаться. Но тогда раджа мог бы снова посадить ее в тюрьму или даже казнить. Было еще одно средство — помешать радже в ближайшие дни выходить за пределы дома. Это представлялось Мурадеви легко осуществимым.

«Раджа любит меня, — думала она. — Я притворюсь больной или скажу, что мне приснился страшный сон и я боюсь беды. Он выполнит мою просьбу и останется».

Поначалу в этом ей виделся выход. Однако спокойствие было недолгим: ведь если Дханананд не пройдет под злополучной аркой, то в яму случайно свалится кто-нибудь другой, и тогда все обнаружится. Поэтому Мурадеви решила позвать Чанакью и обо всем с ним поговорить. Самое лучшее было — совсем убрать западню. Но тут перед ней сразу встали вопросы: как убедить в этом Чанакью? Сможет ли Чанакья остановить приготовления? Удастся ли ему благополучно избежать последствий заговора?

Мурадеви не находила себе места, она не знала, что делать. Тут проснулся раджа и, увидев рядом Мурадеви, позвал ее. Мурадеви подошла и почтительно склонилась перед ним.

— Почему ты не спишь? — спросил раджа.

Мурадеви захотелось тут же все рассказать ему. Но внутренний голос говорил, что этого делать не следует. Ей казалось почти невероятным, что раджа пощадит ее, даже если она спасет ему жизнь.

— Я никак не могу уснуть сегодня, — ответила Мурадеви.

— Что с тобой? — сказал Дханананд. — Все, наверно, из — за того, что я собираюсь отлучиться?

— Да, поэтому сон не идет, — тихо проговорила Мурадеви. — Но почему все-таки вы должны идти?

— Что значит «должен»? — ответил раджа. — Однако лучше пойти, если я обещал.

— Я очень беспокоилась, — сказала Мурадеви. — Мне кажется, что случится несчастье.

— Что за чудеса! — воскликнул Дханананд. — У тебя предчувствия… Да и мне приснился очень странный сон.

— Какой сон? Вы что-то говорили недавно, но я не расслышала.

— Должно быть, я говорил во сне, — рассмеялся раджа. — Ах, какой это был странный сон!

— Чем странный? — спросила Мурадеви. — Мне нельзя об этом узнать?

— Вот и я думаю, говорить или нет, — ответил раджа. — Мне хочется рассказать, но я не решаюсь.

— Уж лучше расскажите, — попросила Мурадеви. — Расскажите все.

— Но, может быть, ты после этого рассердишься? — проговорил Дханананд.

— Я рассержусь на вас? Зачем вы так говорите! — воскликнула Мурадеви.

— Нет, нет. Обязательно рассердишься, да еще и обидишься.

— Нет, не обижусь. Даю вам слово. Теперь согласны?

— Ну ладно. Слушай! Так вот, приснился мне очень странный сон.

— Это вы уже говори ли. Что же это за сон?

— Ну, а если я не скажу и ты ничего не узнаешь, что тогда?

— Меня все время будет мучить беспокойство. Только и всего.

— Мне снилось, — начал раджа, — что мы с тобой идем по дремучему лесу. Кругом темно-темно.

— Боже мой, — проговорила Мурадеви. — В дремучем лесу… Совсем одни…

— Да, — сказал раджа, — совсем одни. И никого рядом, никого.

— Действительно странно! Ну, а дальше? Что было дальше?

— А дальше… — проговорил раджа и запнулся. — Хорошо, раз ты настаиваешь, скажу. Однако…

— Продолжайте же. Скорее, скорее!

— Так вот, мы в лесу, — снова заговорил Дханананд. — Вдруг ты берешь у меня лук, и в этот миг из зарослей выскакивает огромный тигр. Он бьет хвостом, свирепо рычит и смотрит прямо на меня.

Мурадеви, которая внимательно слушала, при этих словах вздрогнула и придвинулась к мужу.

— О махараджа! — проговорила она. — Мне страшно.

— Но если ты боишься, зачем рассказывать?

— Когда вы рядом, мне не так страшно.

— Дальше случилось вот что: тигр приготовился к прыжку…

— Боже мой!

— Ведь это же только сон.

— Да, да, правда. Что же потом, махараджа?

— Я боюсь говорить… Не знаю, что скажешь, когда услышишь.

— Я ничего не скажу и…

— Когда тигр готов был прыгнуть, я попросил у тебя свой лук. Но ты не дала и пустилась бежать.

— Зачем говорить неправду! Разве могу я убежать от вас? Боже мой! Как хорошо, что это только сон. Вдруг вы подумаете так наяву!

— Я закричал, стал умолять тебя отдать лук. «Ни за что! — ответила ты. — Теперь вы узнаете, как тигр съел моего мальчика». Я весь похолодел и… проснулся.

Мурадеви отпрянула от раджи. Лицо ее было мертвенно-бледно.

Рассказ раджи привел Мурадеви в ужас. У нее возникло подозрение, что Дханананд догадывается о ее предательстве и выдумал этот сон, чтобы испытать ее. Страх теснил ее грудь, она прерывисто дышала и вот-вот готова была разрыдаться. Радже казалось, что он слышит, как стучит ее сердце, но причину волнения Мурадеви он истолковал по-своему.

— Милая Мурадеви, — сказал он, — как я тебя растревожил… А если бы это был не сон и настоящий тигр набросился бы на меня?

Вопрос раджи отвлек Мурадеви от ее мыслей.

— Я умерла бы на месте, — проговорила она. — Но, сын арьев, я так боюсь теперь, что вы поверите сну и покинете меня.

Она обняла раджу и заплакала.

— Дурочка, — сказал Дханананд, крепко прижимая ее к себе. — Неужели я настолько глуп, чтобы верить этому? Даже если бы я наяву такое увидел, и то не поверил бы.

— И у вас нет подозрений, мой повелитель? Я все спрашиваю потому, что однажды в жизни пережила такое горе и теперь я совсем беззащитна. Кроме вас, у меня никого нет в этом мире.

— Зачем так плакать, дорогая? Разве я не сказал, что бесконечно люблю тебя? Я сделаю все, что ты хочешь. Говори!

— Что я хочу? — тихо спросила Мурадеви. — Я хочу, чтобы… О махараджа! Вы непременно хотите идти к себе во дворец?