Джон Шорс - Танцующая на лепестках лотоса

Когда воины вновь продолжили движение, Вибол заметил на спине у одного мужчины большой шрам с неровными краями. Шрам был длиной с руку Вибола, и он подумал, что мужчина, наверное, был ранен в сражении. Задумавшись о том, как легко клинок сабли может разрубить человеческую плоть, Вибол посмотрел на кончик своего копья. Он замотал головой, вспомнив, как практиковался колоть им в связки тростника, и понимая, что воткнуть копье в тело врага — это совсем другое дело. Связка тростника просто падает, а человек будет отбиваться, кричать, истекать кровью.

Как и много раз до этого, Вибол размышлял, что будет, если в его тело вонзится сталь. Расплачется ли он от боли, покрыв себя позором? А что произойдет, если его отца покалечат? Чего его отец боится больше — умереть или подвести своего короля и соотечественников?

Марш через джунгли продолжался. За колонной тянулся обычный походный дух — неприятная смесь запахов испражнений и пота лишь с очень незначительной примесью аромата цветов, которыми украсили себя сиамцы.

Армию также сопровождали громкие и резкие звуки. Ржали лошади, ругались воины, скрипели повозки, бряцало оружие. Людям было приказано разговаривать шепотом, но одновременный шепот почти девяти тысяч языков и губ создавал постоянный монотонный гул.

Продолжая идти молча, Вибол все думал о предстоящей битве.

— Если бы ты… если бы ты видел, стал бы ты сражаться? — вдруг спросил он брата.

Прак сделал несколько шагов и только потом ответил:

— Бояться — это нормально, Вибол. Мы все боимся.

Мужчина впереди них сначала кашлянул один раз, а потом закашлялся основательно.

— Помнишь, как мы с тобой говорили о том, что хорошо было бы найти в Ангкоре пару хорошеньких сестричек и жениться на них? — спросил Вибол.

— Как я мог забыть такое? Хотя об этом в основном говорил все же ты. Это из-за тебя мы столько раз ходили в Ангкор, из-за тебя купались там до тех пор, пока наша кожа не сморщивалась, как сушеный финик.

— Но тебе это тоже нравилось. Я смотрел, а ты слушал. Ты слышал смех девушек, и я подсказывал тебе, когда они смотрели в нашу сторону.

Прак улыбнулся:

— Обычно этого как раз не происходило.

— Это верно, но иногда все-таки смотрели.

— Только когда им было скучно или, может быть, когда они жалели нас.

Вибол перехватил свое копье в руке, взяв его повыше.

— Я хочу жить, — сказал он. — Я хочу снова смеяться вместе с тобой, хочу с тобой смотреть на красивых девушек и гадать, посмотрят ли они в нашу сторону.

— Они обязательно посмотрят, Вибол. Я это точно знаю.

При этой мысли Вибол улыбнулся:

— Надеюсь. Но эти девушки должны быть сестрами. Потому что, если это будут сестры, тогда мы с тобой сможем всегда быть вместе.

По Рейм стоял на краю громадного пустыря в пределах Ангкора и следил за тем, как Индраварман проверяет свои войска. Воины, блестя щитами и оружием в лучах яркого солнца, выстроились плотными рядами. Они стояли длинными колоннами, впереди каждой находился командир. Индраварман был в боевом облачении; левая рука его сжимала мощную рукоять на внутренней стороне щита, пристегнутого ремнем к предплечью. Торс был защищен стегаными кожаными доспехами с короткими рукавами. Хотя обычно Индраварман носил саблю, сегодня он был вооружен громадной боевой секирой. Секира, по сравнению с саблей или копьем, была оружием тяжелым и громоздким, однако в руках человека большой силы оно могло стать чрезвычайно разрушительным, круша щиты и увеча людей за ними, поэтому чамы иногда отдавали предпочтение именно ему.

По Рейм стоял в сотне шагов от Индравармана, но благодаря своему прекрасному зрению хорошо видел, как тщательно король осматривает солдат, мимо которых проходит. Время от времени он задавал какие-то вопросы командирам, но в основном шел молча. Иногда он упирался щитом в грудь какому-то воину, проверяя, насколько устойчиво тот стоит. Если человек стоял на ногах твердо, Индраварман удовлетворенно кивал. Если же тот отступал назад, король бил его краем своего щита или толстым древком секиры.

Выражение лиц у воинов в головных уборах в форме цветка лотоса было суровое. Они, похоже, рвались в бой и, судя по всему, были хорошо подготовлены. Тяжелые щиты были подняты высоко и руки, держащие их, не дрожали. Руки и ноги у всех были крепкими, мускулистыми. Хотя все воины на этом поле были высокими, король был крупнее любого из них. По Рейм сомневался, что еще где-нибудь существует такая же грозная боевая сила. Пока кхмеры не лишились боевых слонов, они были столь же смертельно опасны, однако теперь почти все эти животные находились в Ангкоре, у чамов.

По Рейм уже привык ждать Индравармана и не потерял бы терпение, даже если бы король, ряд за рядом, разгонял плывущие по небу облака. Ассасин спокойно стоял в тени дерева и тихо радовался тому, что не жарится на солнце, как простые вояки. Наконец Индраварман что-то крикнул своим воинам, и те оглушительно, хором проревели ответные слова, начав стучать древками копий в свои щиты. Этот громоподобный ритмичный стук По Рейм слышал и раньше накануне больших побед, и он всегда действовал на него успокаивающе. На армию же противника эти звуки должны были нагонять панический ужас.

Крики возобновились, когда Индраварман, воинственно вскинув кулак, сел на своего коня и направился в сторону По Рейма. Ассасин отвязал от соседнего дерева свою лошадь и, вскочив на нее, поехал навстречу королю. Индраварман не проронил ни слова, но жестом велел По Рейму следовать за ним.

Они пустили своих лошадей в галоп и вскоре выехали на широкую дорогу. Чамы и кхмеры бросались перед ними врассыпную и низко кланялись, радуясь, что опасность быть растоптанными миновала. Из-под копыт коня Индравармана вздымались тучи пыли, и По Рейм хмурился, пытаясь угадать, почему король так спешит.

Индраварман свернул направо, на широкую тропу, уходившую в джунгли. Здесь располагалось множество бамбуковых хижин на сваях, где жили кхмеры. По Рейм подумал, что очень немногие короли отважились бы без охраны заезжать в поселение своего врага, однако Индраварман, похоже, даже не думал о своей уязвимости в таком месте.

Они ехали по тропе, которая поднималась на гряду холмов. Оказавшись в верхней точке, По Рейм взглянул на восток и увидел, что один из огромных кхмерских каналов идет параллельно гряде холмов. Индраварман остановил коня, спешился и привязал его к кусту. Затем он взял секиру и щит, которые были прикреплены к сбруе его жеребца. По Рейм сделал все то же самое, радуясь в душе, что он не потеет так, как король, тело которого все блестело от пота.

Индраварман остановился, глядя на канал, настолько широкий, что ни один лучник не смог бы послать стрелу через него на другой берег.