Джон Шорс - Танцующая на лепестках лотоса

— Первой у нас родится девочка, — сказал он. — Прекрасная девочка, которая будет напоминать мне ее мать.

Воисанна кивала, а из глаз ее капали слезы.

— Как… Как мы ее назовем?

Он попробовал улыбнуться:

— Подумай над этим, моя госпожа. Придумай ей имя, пока я буду грести.

Из-за поднявшегося ветра поверхность озера, еще недавно гладкая, стала напоминать потертую кожу. Рябь затем превратилась в небольшие волны, с гребней которых то и дело срывались клочья белой пены. По мере того как ветер крепчал, росли и волны, ритмично поднимая лодки — сначала нос, потом корму. Мачты раскачивались вперед-назад, воины сидели, вцепившись в борта; оружие было спрятано в ножны, а в желудках людей было неспокойно.

Стоя перед своим помостом, широко расставив ноги для устойчивости, Индраварман смотрел на север, ища глазами противника. Такие изменения погоды его не заботили — он рассматривал это как знак того, что боги заинтересовались исходом грядущего сражения. Такое внимание и вызвало ветер и волны. Их взгляды были прикованы к нему, и ему очень хотелось произвести на них впечатление.

Громким голосом он поделился этими мыслями со своими людьми, призвав их воздать почести богам славной победой, которая была бы сродни их эпическим битвам с демонами, которые безуспешно пытались победить чамов. Эти слова подбодрили людей, и он попросил их делать вид, что они гребут, стремясь доплыть до далекого берега.

— Приветствуйте кхмеров, как своих собратьев! — крикнул он, вскидывая над головой кулак. — Заманивайте их в нашу ловушку, пусть они поверят, что одурачили вас, а затем набросьтесь на них, как стая собак на зайца! Окрасьте эти воды их кровью, и пусть боги славят ваши подвиги!

И снова его слова были встречены одобрительными возгласами, однако, боясь, что ветер может далеко разнести их крики, он жестом приказал им замолчать. Индраварман всматривался вдаль, радуясь, что небо остается ясным и чистым. Хотя ветер и волны продолжали нарастать, это не обязательно должно было обернуться штормом. Они будут драться при свете солнца, и те, кому суждено пасть от кхмерских сабель, возродятся при таком же солнечном свете, что, несомненно, намного лучше, чем смерть под холодным и хмурым небом.

Нетерпение Индравармана росло, и он приказал своим людям грести сильнее. Мышцы на спинах гребцов заработали интенсивнее, и он почувствовал, как его судно полетело вперед, неся его навстречу врагу и судьбе. Враг уже был практически побежден. А судьбой ему было назначено вписать свое имя в анналы истории, править ближними и дальними странами, превращать окружающий мир в одно большое королевство. После того как падут кхмеры, настанет черед сиамцев.

Чтобы приблизить окончательный триумф, требовалось только убить Джаявара.

— Убейте фальшивого короля! — сказал Индраварман собравшимся вокруг него воинам. — Убейте его, и все, что вы захотите, станет вашим.

Джаявар опустил весло в воду и потянул его на себя, по-прежнему не выкладываясь полностью. Продолжая грести, он внимательно изучал волны, смотрел, как они убегают вперед, и думал, что при таком волнении кхмерским и чамским лодкам будет сложнее сблизиться, а воинам будет труднее перебраться на борт неприятельского судна.

— Когда подойдем к чамам вплотную, мы используем горящие стрелы, — сказал он, обращаясь к людям в своей лодке, но повысив голос, чтобы его было слышно и на соседних судах. — Однако в какой-то момент начнется рукопашный бой. Когда это случится, когда ваши лодки будут биться о лодки врага, не спешите перепрыгивать в них, а подождите, пока волна поднимет вашу лодку выше вражеской. Прыгайте на чамов со своими щитами и оружием сверху, тогда их будет легко убить. Если сверху окажутся они, вы погибнете. А теперь передайте то, что я сказал, дальше, на другие лодки. Эти волны — подарок богов. И мы должны использовать их, чтобы воспарить над своим врагом.

Волна ударила в борт его лодки, брызги попали ему в лицо. Он облизнул губы. Сделал один глубокий вдох, чтобы успокоиться, потом еще один. Уже очень скоро покажется чамский флот. Так или иначе, но скоро все будет кончено.

Руки ее кровоточили и горели от боли, но Аджадеви гребла не останавливаясь. При каждом гребке она стонала, заставляя себя преодолевать свои мучения, лишь бы только сократить расстояние между нею и ее любимым.

«Удаленность — это всего лишь наше восприятие, — говорила она себе. — Будь с ним сейчас. Пусть он почувствует тебя».

Волны били в нос лодки. Повернувшись, Аджадеви увидела, что чамский воин гребет, а кхмерская женщина сидит рядом с ним на корточках, положив руку ему на колено. Их любовь была такой же ощутимой, как бьющий в лицо ветер, и Аджадеви молилась, чтобы любовь эта пережила предстоящую схватку.

В лодку попадало слишком много воды, и, почувствовав, как она плещется у нее под ногами, она попросила мальчика, сидевшего рядом с ней, начать вычерпывать ее. Он поклонился и стал искать, чем это можно было сделать.

Их парус хлопал на ветру, и в том месте, где он крепился к мачте, на ткани появился надрыв. Аджадеви поняла этот знак буквально — большая сила преодолевает меньшую. И все же материя не порвалась дальше. Пока она выдержала. В этом парусе Аджадеви увидела символ союза между ней и Джаяваром, еще один знак среди многих других, говоривший о том, что союзу этому суждено разорваться.

— Почини парус! — крикнула она какой-то ничем не занятой женщине, надеясь, что у той под рукой могут оказаться нитка с иголкой. — Пришей кусок материи поверх надрыва! Нужно ослабить натяжение в этом месте!

Женщина принялась искать ткань и иголку, а потом поклонилась, извиняясь, что сейчас нет возможности устранить это повреждение.

Следующий сильный порыв ветра окончательно порвал парус.

— Джаявар! — отчаянно выкрикнула Аджадеви, зная, что он как раз в этот момент попадает в ловушку, а она, несмотря на содранные в кровь ладони, оказалась недостаточно быстрой, чтобы его предупредить.

К превеликому своему удовольствию, По Рейм заметил их первым.

— Там, — сказал он, указывая на север.

Воины наперебой стали спрашивать у него, что он увидел, но он не обращал на них внимания. Он стоял на корме лодки Индравармана, держа в руках трезубец и громадный щит, на котором красовалось золотое изображение семиголового змея. Когда уже Индраварман пожелал узнать это, По Рейм поднял свое оружие с тремя остриями и указал им на крошечную точку на горизонте.

— Крысы подбираются к нам, — сказал он.

— Я ничего не вижу.

— Тем не менее они приближаются, король королей. Очень скоро начнется долгожданная битва.