Михаил Веллер - Наш князь и хан

Или московские князья сошли с ума.

Или страдали злостным пространственным идиотизмом.

Или были предателями, которых подкупили внешние враги.

Четвертый вариант: Литва и Рязань на тот момент как враги не рассматривались.

Но как же! В летописи перешло цитируемое письмо Олега Рязанского к Великому князю Литовскому Ягайло. Какая радость, какой шанс, великий царь Мамай идет на Москву – давай к нему присоединимся, а он нам города там раздаст за помощь, и будет нам хорошо, и от Москвы избавимся, и с Мамаем дружить будем. Такова суть.

Вот оно – доказательство враждебного нам союза!

Это письмо мы уже предоставляли суду, ваша честь.

У защиты есть вопросы? Найдутся, ваша честь.

Первое. Подлинник письма есть? Нет. Я так и думал.

Второе. Откуда и как письмо попало в летописи? Никто никогда не узнает. Тоже логично.

Третье. Мы объявляем фальшивкой «Завещание Петра I» – а Запад цитирует его как подлинник. Доказано, что «Протоколы сионских мудрецов» – фальшивка, но антисемиты убеждены в их подлинности. В СССР и России 70 лет твердят, что Фултонская речь Черчилля – это призыв и начало холодной войны, а прочитайте ее – это призыв не допустить войны, угроза которой появляется.

История вообще полна фальсификаций.

Кстати. Такие вещи бумаге не доверяют. Гонца могут убить, перехватить, подкупить, подпоить на стоянке. Это абсолютно секретная информация. И весьма опасная. Сохраненное письмо даже адресат может использовать против автора – обстановка метается стремительно. Такие сведения особо доверенное лицо, предъявив полномочия, передает устно.

Так что. Или это «письмо» – позднейшая фальшивка, призванная очернить Рязань и Литву и обелить Москву, которая в конце концов их поглотила, вполне немилосердными способами. Чтоб, значит, объявить их виноватыми и плохими, а нас правыми и хорошими. Это нормально. Это единственно возможно. Какая же летопись напишет, что если мы кого-то разграбили и пожгли – это плохо, а если нас кто отпрессовал – это хорошо. Сами понимаете – ничего подобного. Наоборот, граждане.

Все, что делает наше государство по отношению к другим – это хорошо, полезно и справедливо. А другие по отношению к нам – русофобы и бездуховные стяжатели, мечтающие о нашей гибели.

Так что привет всем большой от Олега Рязанского, независимое и Великое княжество которого после многих войн было в конце концов подчинено, покорено и присоединено Москвой. Подлый предатель, понимаешь.

А и второй вариант. Что письмо это было правдой. Практические следствия были? А ответ, переписка – что, тоже не были? И что это письмо доказывает – что Олег ненавидел Дмитрия и хотел бы забрать его княжество? Ну, было за что ненавидеть, так это нам сейчас полстраны пересажать надо за ненависть к кому-то и желание этому кому-то всех мыслимых несчастий.

…Дорогие мои. Согласно газетам и протоколам все старые большевики во главе с Троцким были врагами народа и шпионами. А все хорошее сделал Сталин. И десятилетиями вся страна свято в это верила. А вы про какого-то Олега. Он чего вам плохого сделал? Писем любой дурак настряпать может.

Итак, переправились через реку и сожгли за собой мосты. А мосты – раньше были, по дороге шли? А та дорога, интересно, откуда и куда вела? Или мосты перед переправой плотники навели?

А жгли – чтоб не отступать? Или чтоб невидимые рязанцы в спину не ударили?

Героический пафос без реалистической аргументации должен вызывать у историка недоверие. Историк по натуре скептик. Он знает, что врут и очевидцы, и летописцы. Историк должен влезть в шкуру своих героев и увидеть мир их глазами.

Сожженные за собой мосты – устоявшаяся метафора. В истории войн такой поступок практически не встречается. Сам себе заградотряд за спину никто еще не ставил. Такие приказы отдавались из безопасного тыла.

А через реку продолжают движение только в наступлении. Планируя оборону, заслоняются спереди рекой от наступающего неприятеля. Переправляющийся враг – мишени для лучников. А когда он карабкается вверх по крутому, или топкому, или скользкому, или заросшему берегу – бить его сверху и скидывать обратно удобнее, чем драться на ровном месте.

Нет. Переправились – и на том берегу стали строиться в боевые порядки. (На те горячие головы, которые сейчас утверждают, что русские полки стали строиться к битве с вечера 7 сентября, мы внимания обращать не будем. Это лишь подтверждает, как безмозглы бывают описатели древних событий. А где люди будут ужинать и завтракать? Спать? Оправляться? Лагерь для ночевки и поле битвы – не одно и то же, и всем вменяемым историкам это прекрасно известно.)

Но что характерно: русские переправились – и стали ждать.

Дождались. Мамай приблизился и двинул войска в атаку.

Русские источники утверждают, что мамаевцев было вдвое больше. (Ну, русские источники и в XX веке утверждали, что у гитлеровцев всего было больше, чем у нас; а потом оказалось, что это у нас всего было больше – чего в два раза, а чего в шесть.) К таким сведениям нельзя относиться буквально – рассказы о военных подвигах сродни рыбацким байкам про огромных рыб.)

…И эта река за спиной, и это поле, которое с достоверностью так и не найдено, а где найдено поле – там не найдено ни малейших следов битвы, и эти литовцы с рязанцами, которые Мамаю союзники, а никак союза не проявили, и этот двукратный перевес врага, вскоре наголову разбитого – все это вселяет большие сомнения в степени правдивости наших знаний и представлений.

Но – що маемо, то маемо.

Итак, два войска выстроились в боевой порядок друг против друга. И, по обычаю того времени, общему сражению предшествовал поединок богатырей. От монголов выехал на коне знаменитый поединщик, силач и великан Челубей. А от русских – православный инок Пересвет.

Единоборцы помчались друг на друга с копьями наперевес. Они сшиблись – и оба упали замертво.

Это героически. Это имеет символическую силу. Это впечатывается в память. Возбуждает в душе гордый патриотизм. В осененной славой веков сцене этой – блещет эффектная и трагическая красота.

Ни один художник не смог бы измыслить подобную сцену лучше, сочиняя роман. Она морально и эстетически безупречна.

И долг историка требует подтвердить ее реалистическую основу.

Итак.

Челубей. «-бей» – окончание имени характерное. «Челу-» – имя, «-бей» – титулование, обозначение статуса.

Никаких Челубеев нигде и никогда ни в каких источниках не упоминалось. А вот Тулук-бей, он же Тулун-бей, Тулун-бек, он же Тулу-бей или просто Тюляк – это тот парень ханских кровей, кого Мамай объявил недавно ханом взамен отбывшего свой срок в должности Мухаммед-Булака. Тот достиг восемнадцатилетия и попытался многовато на себя брать, вследствие чего скончался. У нашего Мамая не забалуешь.