Михаил Веллер - Наш князь и хан

А что Орда могла требовать с улусов поставку юношей в ордынскую армию – и это известно?

А вы в школе старинные строки не читали:

Нет? Не помните? Это о чем? О том, что денежный налог может взиматься и людским поголовьем. А также продуктами, оружием, изделиями и прочим. Все имеет стоимостный эквивалент.

И рекрутами, бойцами тоже может взиматься налог.

Русские положили множество воинов в борьбе против тохтамышевского врага. Фиг бы Тохтамыш его добил, если б мы его не замучили.

Во-первых, такие жертвы, потери и услуги нельзя не оценить. Налог кровью Русь заплатила на многие десятилетия вперед. Чем можно наградить самоотверженного вассала, оказавшего неоценимую помощь? Земля у него есть, денег у царя у самого нет, драгоценности и доспехи – мелочь незначимая. А освободить его от всех царских налогов – на какое-то время. На год, три, пять, десять! Прими от меня, слуга и друг верный, чем могу тебе отплатить.

Денежный налог с лихвой был уплачен кровью. И эта кровь была для Орды куда дороже денег.

Во-вторых. Русь так обезмужичела, что и налог-то платить трудно. Много дворов без кормильцев остались. Сами еле живы, весной и от голода мрут, случается. Надо же войти в положение, дать хоть несколько лет народу. Чтоб подняться как-то. Ну, с точки зрения хозяйского расчета.

Так что после битвы очень даже могли – и должны! – получить на какое-то время освобождение от ордынского налога.

Мы говорили, что с детства до зрелой молодой мужественности, с 9 и до 27 лет за Дмитрия фактически правил митрополит Алексий. Политик более сильный, умный и авторитетный. И когда Алексий умер, Дмитрий не мог допустить, чтобы его место занял Сергий Радонежский – непререкаемый духовный авторитет на Руси и лучший, способнейший ученик Алексия во всем. Митрополит Сергий – это означало бы, что Великий князь снова ходит под главой церкви, как случалось королям ходить под Папой Римским. Выдвижение в митрополиты услужливого духовника Митяя явилось демонстративным глумлением над идеей митрополитства как высшей власти в государстве. Ну, про назначение и утверждение митрополитов мы уже говорили.

Итого – после Куликовской битвы митрополитом был Киприан.

Эти сложнейшие церковно-княжеские и политико-экономические интриги, многоходовые комбинации и неожиданные перевороты – невозможно изложить кратко. Для нас главное следующее:

Пимен, игумен монастыря в Переяславле-Залесском, которого церковная депутация самовольно вписала в грамоту после смерти Митяя близ Константинополя – этот Пимен, рукоположенный Патриархом Константинопольским в митрополиты Киевские и Всея Руси – Пимен был по возвращении в 1381 году отправлен Дмитрием в Чухлому, село в глухих лесах за Галичем, в заточение. И весь сказ.

Здесь необходимо сделать паузу. Чтобы лучше осознать. Совершенное Дмитрием было – неслыханно! Рукоположенного Патриархом легитимного митрополита Всея Руси – князь посадил в тюрьму! Это означает надругаться над неприкосновенностью православной церкви, над законом, запрещающим светской власти вмешиваться в вопросы внутрицерковной иерархии. Легитимный митрополит – особа священная, у него высшая власть благословения просит.

Политический и идеологический переворот!!! Реформировано сознание и устройство государства.

Принципиальную важность этого поступка невозможно переоценить.

Вот именно с этого момента – с заточения легитимного митрополита, ничем не погрешившего против законов и интересов государства – и начинается история самодержавия на Руси. А вот потому что государь – Великий князь – так захотел. Своей единоличною волей приказал.

…Ну – у Дмитрия наверняка были свои резоны. Он Пимена не выдвигал. Архимандриты его сами представили Патриарху на утверждение. Но независимо от этого – уж утвердили так утвердили, поздно жаловаться. Ан нет. Великий князь не признал легитимности митрополита, кандидатуру которого он заранее не указал и не одобрил.

Да – князь откровенно гнет церковь под себя. Хватит, достаточно его Алексий гнул – теперь черед Дмитрия гнуть церковников, чтоб знали, кто в доме хозяин.

И, посадив Пимена, Дмитрий велит ехать в Москву Киприану. Его назначали митрополитом? Вот и пусть исполняет свои обязанности! И нечего злопамятствовать, что ограбили, побили, опозорили, в темницу ночевать сунули и прогнали взашей вон.

(Путаница и вражда в это время, 1380–1385, трех законных митрополитов одновременно вполне подобны троепапству в Ватикане – возникшему почти тогда же, вот что поразительно.)

Судьбу Киприана также трудно назвать безмятежной. Еще при живом Алексии он был рукоположен патриархом Константинопольским как митрополит Киевский, Литовский и Русский – при том, что патриарший совет постановил: после смерти Алексия Киприан становится митрополитом Всея Руси.

(О, здесь много юридических и терминологических тонкостей! Всея Руси – это Всея. А Литовский и Русский – это в Великом княжестве Литовском и Русском, где русских больше, чем в Московии. А Киевский – это тоже Всея Руси. Но общим решением можно сделать, что Киевский как бы отдельно, а Всея как бы отдельно. Что? Да, чистая казуистика; не обращайте внимания.)

Короче. Киприан был абсолютно легитимный митрополит. И на зов Дмитрия тут же приехал. И номинально был главой православной церкви как Московии, так и Литвы. И все его признавали.

Но. Он отлично помнил недавнее прошлое. Сменит князь планы – и вышвырнут его вон голого и босого. В чем Вы, Ваше святейшество, зная Его Сиятельство не первый год по совместной работе на фронте, не можете сомневаться, вплоть до высшей меры, какового и шлепну гада собственной рукой. Простите – это уже цитата из другой эпохи, но тоже буйной и тоже нашей.

О тысяцких мы уже упоминали, говоря о начале карьеры Боброка. К слову, московские тысяцкие ведали также торговым судом, распределением повинностей и судебными расправами над всем «неаристократическим» населением (третьим сословием, как сказали бы позднее французы).

Эти вторые лица в государстве имели огромный круг связей. Масса народа находилась в личной зависимости от них. Через них шло все, грубо говоря, внутреннее делопроизводство. Тысяцкий был главой административно-чиновничьей пирамиды.

И этот альфа-чиновник располагал огромной личной властью. Границы которой ревниво оберегал. И расставаться с которой не хотел ни за что. Еще бы иначе.