Елена Маркова - Первая сказка

Но другие мужчины не должны были увидеть его мысли, и Та-та усилием воли заставил себя смотреть на пламя. Постепенно огонь сжег все образы, оставив только светящуюся пустоту. Наконец, зачарованный пляской огненных языков, Та-та крепко заснул.

Та-та идет рядом с Лохматым братом вдоль кромки фруктовой рощи. В этих местах Та-та ни разу не был. Он подходит к одному из деревьев — это яблоня, и ветви ее гнутся под тяжестью спелых плодов. Лохматый срывает яблоко и отдает его Сероглазому. Зубы вонзаются в сочную мякоть плода.

Утром Та-та никак не мог вспомнить свой сон, яркий солнечный день полностью вытеснил из памяти туманное видение. У него осталось только ощущение, что он знает, как поступить. Нужно лишь вспомнить сон.

— Хо аа, ма аа, — бормотал Та-та, пытаясь отыскать нужную мысль. А мужчины хмуро поглядывали на своего предводителя, терпеливо дожидаясь его решения.

Блестящая лента реки давно уже исчезла за горизонтом, вокруг расстилалась многотравная равнина, ограниченная слева низкорослым лесом, где дубы и вязы перемешались с редкими ельниками.

Матери устали, и менее выносливые девочки начали хныкать и цепляться за руки старших. Ма-ма то и дело прикрикивала на своих спутниц и подгоняла их. Вскоре совсем стемнело, на равнину опустилась ночь. Женщины старались не отставать друг от друга, им было страшно — ведь ночью царствуют мертвые. Одна Ма-ма, казалось, сохраняла присутствие духа.

Прямо перед ними тяжело нависла огромная багровая луна. У ночного светила был такой зловещий вид, что У-ма, указывая на него рукой, в страхе прошептала:

— У аа, ма но! Вот злой дух, он погубит нас!

Но Ма-ма сердито одернула ее.

— Ом-аа та. Ом-аа да ма. Наш Единый Дух сильнее всех, он сохранит нам жизнь.

Голос Ма-ма, живой, громкий и уверенный, немного успокоил женщин. Да и луна постепенно преобразилась и засияла ярким бело-голубым светом. Наконец Ма-ма, радостно вскрикнув, указала на большую кучу веток и листьев. Она была почти незаметна постороннему глазу — темнота и первые ряды деревьев хорошо маскировали незатейливое жилище людей.

Каркас строения составляли крепкие палки и сучья, сверху покрытые листьями и травой. Именно сюда и вела Ма-ма своих спутниц — в родное племя, где солнечно-желтый леопард дарил людям жизнь. Всего несколько месяцев прошло с тех пор, как Та-та увел отсюда молодую мать, и здесь все осталось по-прежнему.

— Хо! — чуть слышно произнесла Ма-ма. Она отодвинула в сторону ветки, прикрывавшие вход в шалаш, и бесшумно нырнула внутрь. Женщины немного потоптались в нерешительности, но потом все же последовали за своей предводительницей.

В шалаше было достаточно просторно, чтобы там без труда поместилась вся Семья — пятеро мужчин, девять женщин и дети. Матери столпились у входа. Один из спящих зашевелился и поднял голову. Пронзительный крик вырвался из его груди, мгновенно разбудив всех остальных. Поднялся ужасный шум — мужчины и женщины вопили и визжали, натыкались друг на друга и на стены. С потолка сыпалась грязь и сухая трава. Ма-ма и ее спутницы молча стояли посреди этого ночного кошмара. Большегрудая Ва-ма, обернувшись к Длинноволосой, негромко спросила:

— Хо аа? — она не понимала, отчего переполошились люди.

— Ом аа но. Они принимают нас за духов мертвых, — ответила Ма-ма.

Наконец поднялся высокий волосатый мужчина и, прикрикнув на остальных, приблизился к непрошеным гостям. В руках у него была толстая сучковатая палица. Он угрожающе рычал, скаля зубы.

Вдуг У-ма вскрикнула, вне себя от изумления:

— Ом-та! Наш брат.

Она узнала его — это был Лохматый. Тут все женщины, поняв в чем дело, радостно затараторили:

— Ом-та! Ом-та!

Лохматый стоял в нерешительности, совершенно сбитый с толку непонятными звуками, издаваемыми женщинами его родной Семьи.

Он, конечно, тоже всех вспомнил. Только одна — сильная и стройная девушка — была ему незнакома. Она же в свою очередь удивленно и настороженно смотрела на него.

Глаза Ма-ма уже привыкли к темноте и она вглядывалась в лица людей родного племени. Но самого главного человека — Отца — она не замечала среди них. Отца не было, а его место, как догадалась Ма-ма, занял этот волосатый незнакомец.

Как только матери убедились, что никакая опасность им не угрожает, они улеглись на землю и быстро заснули. Вскоре угомонились и перепуганные внезапным вторжением люди Семьи леопарда.

Во сне Ма-ма увидела Сероглазого. Он шел вдоль тенистой фруктовой рощи вдвоем с Лохматым. Лохматый срывал с веток самые сочные плоды и отдавал их Та-та. Ма-ма проснулась в радостном бодром настроении — она знала, что Та-та скоро придет сюда, во владения леопарда, и она сможет еще раз увидеть своего Та-та-да-ма.

Женщины проснулись поздно. Их разбудила шумная возня и короткие недовольные крики. Это Отец, съев свою долю пищи, раздавал братьям и матерям остатки звериной добычи. Недовольство было вызвано, по-видимому, несправедливой дележкой. Та-ма, которая встала раньше других, подползла к Ма-ма и показала ей маленький кусочек скользкого мяса — все, что ей досталось.

— У ма, — жалобно сказала она. Женщинам, успевшим привыкнуть к жареной пище, такая еда казалась почти несъедобной. Некоторые из пришедших совсем отказались есть, к радости остальных членов Семьи.

После трапезы Ма-ма, наконец, решилась обратиться к Лохматому, в котором еще ночью угадала Отца.

— Ма хо ом! — и каждая из беглянок попыталась отдать свою мысль Лохматому. Но тот только испуганно таращился на них, ничего не понимая. Тогда Ма-ма, обернувшись, сказала своим спутницам:

— Та но аа!

Она подошла к Лохматому, улыбнулась и ласково погладила его. Только теперь он догадался, чего хотела от него эта женщина с клочком звериного меха на шее.

Другие матери, следуя примеру Ма-ма, принялись ласкать братьев и подростков. Братья испуганно косились на Отца, но не находили в себе сил отогнать непрошеных соблазнительниц. Лохматый же, увлеченный Ма-ма, перестал следить за остальными. И в этот момент один из братьев, рослый и сильный юноша, не в силах больше противиться своим желаниям, прижался к толстому заду Вама. Его руки, скользившие по теплой мягкой коже женщины, судорожно сжимались. Непроизвольно вырвавшийся короткий хриплый крик выдал преступника. Отец мгновенно обернулся и поймал виноватый взгляд брата. Злобно взревев, Лохматый оттолкнул Ма-ма и нагнулся, чтобы подобрать валявшееся на земле острое рубило.

Было ясно, что разъяренный Отец не пощадит виновного. Тот даже не пытался защитить себя и обреченно ждал неминуемой кары. Отец с бешеным рычанием вцепился в обвисшего зверя и занес руку с камнем.