Екатерина Сергацкова - Война на три буквы

— Кажется, все закончилось, — так с облегчением 22 февраля 2014 года одному из авторов этой книги сообщили по телефону новость о бегстве президента Виктора Януковича из Киева.

Какой наивной кажется эта фраза сейчас.

Как известно теперь, по состоянию на 22 февраля 2014 года погибли 95 участников протестов на Майдане и 16 силовиков, а позже умерли от ранений еще несколько человек.

2 января 2015 года агентство Reuters сообщило: «В конфликте 2014 года, который спровоцировал сильнейший кризис в отношениях России и Запада со времен «холодной войны», погибли более 4700 людей».

Данная книга охватывает период от бегства Януковича 22 февраля 2014 года до начала 2015 года. Она содержит репортажи двух украинских журналистов — Екатерины Сергацковой и Артёма Чапая, — написанные в течение 10 месяцев, а также важный текст московского филолога Владимира Максакова, который однажды летом записался добровольцем в «Донецкую народную республику», попал в плен и затем все это подробно описал.

В центре внимания авторов — аннексия Крыма, последовавшая за этим антитеррористическая операция на Донбассе, трагедия в Одессе и развернувшаяся вскоре после незаконных референдумов полномасштабная война. В мифологии разных народов есть такое понятие: божество, имени которого не произносят. Для целой страны этим божеством вдруг стала война, которую назвали тремя буквами: АТО. О том, что в Украине идет война, а никакая не антитеррористическая операция, вскоре узнали все, но на официальном уровне так и остались эти три буквы.

В своих репортажах и записанных свидетельствах очевидцев авторы пытаются не столько показать последовательность событий и их политический и геополитический подтекст, сколько исследовать процессы в обществе, которые всколыхнули эти события, рассказать, как выглядят, чем живут и чего хотят участники событий, как реагируют на них простые люди, как меняется социальная, культурная, эмоциональная среда в разных регионах страны и за ее пределами. В конце концов, авторы сами время от времени теряются, задумываясь, как правильно назвать происходящее: антитеррористической операцией, гражданским конфликтом или российско-украинской войной.

Публикуемые репортажи, само собой, несовершенны и не тянут на полноценное исследование. Главное и важнейшее их свойство в том, что они являются неоспоримым отпечатком времени и представляют собой уникальные свидетельства ключевых событий, произошедших в стране за 10 месяцев 2014 года, поскольку порой самые важные решения принимались не в правительстве и администрации президента, а в «полях».

Авторы выражают благодарность изданиям Colta.ru, Insider, Сноб.ru, «Украинская правда», «Фокус» за разрешение опубликовать репортажи, людям, помогавшим в подготовке материалов, а также издательству «Фолио» — за возможность издать их отдельной книгой, которая позволит широкому кругу читателей узнать, что же происходило в самых опасных уголках страны в течение почти целого года.

23 февраля, на следующий день после бегства Виктора Януковича из Киева, в Севастополе проходит 20-тысячный митинг, на котором российский гражданин Алексей Чалый был провозглашен мэром.

В ночь на 27 февраля вооруженные люди без опознавательных знаков блокируют здание Верховного Совета Крыма в Симферополе. Вскоре они получают название — «зеленые человечки». В их присутствии происходит голосование за новых руководителей Верховного Совета и за роспуск местного Совета министров.

1 марта 2014 года президент России Владимир Путин вносит в Совет Федерации обращение об использовании войск Российской Федерации на территории Украины, и в тот же день Совет Федерации его одобряет.

Параллельно на юге и востоке Украины — в Донецкой, Луганской, Харьковской, Одесской областях — проходят пророссийские митинги.

Так, 1 марта на митинге в Донецке провозгласили «народного губернатора» области — организатора детских праздников Павла Губарева.

1 марта в Луганске возле облгосадминистрации участники митинга подняли российский флаг.

В Одессе 1 марта митингующие совершают неудачную попытку штурма здания обл-совета и ненадолго поднимают над ним российский флаг. Вскоре после этого одного из организаторов этой акции, Антона Давидченко, задерживает СБУ В тот же день в Харькове после штурма облгосадминистрации неизвестные поднимают флаг России. Ответственность за это взял на себя житель Москвы.

Я думала, что еду в оккупированный Крым. Что воздух будет заряжен энергией надвигающейся войны. Что на вокзале увижу вооруженных людей в камуфляже. Что в Армянске пассажиров ссадят с поезда и оставят посреди поля. Что вокруг будут обеспокоенные неравнодушные лица.

Увидела другой Крым. Спокойный, равнодушный, весенний.

Жизнь идет своим чередом: таксисты зазывают на курорты: «Ялта! Алушта! Севастополь!» — набрасываются на приезжих как ни в чем ни бывало. Автобусы по всем направлениям ждут своих туристов. Туристов, правда, мало, и не уверена, что они вообще есть, но их ждут, и это удивительно.

Друг говорит: «Крым — это сплошной poker face: делают вид, что ничего не замечают».

В Симферополе проходят два митинга: один возле Верховного Совета, другой — у Совета министров.

Днем возле Совмина местные активисты снимали украинские флаги и вешали вместо них крымские. Один экзальтированный мужчина принес упаковку с бело-сине-красными флагами: «Давайте повесим российский, чего там!»

Повесили. На вопрос, что за организация, один из активистов ответил: «Организация объединенных наций». И засмеялся так странно...

Афганец рассказывает на камеру, что возле метро «Тараса Шевченко» в Киеве его вместе с десятками других активистов, приехавших на Майдан помогать «Беркуту», облили «коктейлями Молотова», а девушки-«бандеровки» до смерти забили семерых его соратников. Он не говорит, он кричит.

Бывший сотрудник силовых структур рассказывает, что он против войны, что он за расширение полномочий автономии и против «бандеровцев», что дружит с крымскими татарами, что Крыму хорошо без всех остальных... Я верю ему, он не кричит.

Неизвестный парень в камуфляже с автоматом подходит ко мне — я держу планшет с онлайн-трансляцией — подходит вплотную, я чувствую этот чертов автомат. Он требует отойти и не снимать. Другой, в гражданском, толкает вперед, отводит за локоть.

Тот сотрудник силовых структур говорит им: «Она наша, крымская!» Они успокаиваются.