Андре Кастело - Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша

Племянница Жозефины опустила глаза и вместо ответа протянула «жениху» букет, который держала в руке. Их окрутили без шума, поскольку отец Эмилии эмигрировал, а разведенная мать вторично вышла замуж за ослепительно черного мулата. Немногие дни, проведенные с мужем после брачной церемонии, не победили отвращения Эмилии. Далеко нет!

«Представь себе, Флавия, — напишет она своей конфидентке, — что сердце твоей бедной подруги бесповоротно и против воли отдано повелителю, который вооружен всеми правами на нее, но совершенно ей не известен, так что неделей раньше она не знала даже, как его зовут, человеку, о котором она может судить, несмотря на по-видимому благородный его характер, лишь по впечатлению от внешнего облика, а тот кажется ее предубежденным глазам и сердцу невыносимым. Как видишь, я дошла до того, что готова тебе заявить: я была бы менее несчастлива с любым другим».

А потом ее тронут достоинства Лавалета — его прямота, порядочность, благородство чувств. Они взволнуют ее, и она забудет про слишком короткие ноги, слишком маленький нос и глаза. Она оценит натуру и сердце мужа и полюбит его всеми силами души. Что до него, то он полюбил Эмилию, как только Гортензия в Сен-Жерменском саду подвела к нему свою зардевшуюся подругу, самую хорошенькую из пансионерок г-жи Кампан и будущую г-жу Лавалет, которой суждено стать героиней супружеской любви.

4 мая, в четыре утра, Бонапарт с Жозефиной и Бурьеном садится в карету. Еще накануне он объяснил Арно:

— В Париже много кричат, но не любят действовать. Сядь я на коня, за мной никто не последует. Завтра мы отбываем.

6 мая на постоялом дворе «Прованс», что на площади Белькур в Лионе, их встречает Евгений, который тоже примет участие в кампании. На другой день они садятся на судно и спускаются вниз по Роне, что позволяет им к ночи достигнуть Экса. Затем после долгого ночного переезда — около Оллиуля экипаж чуть не перевернулся — Бонапарт вскакивает в седло, обгоняет берлину и, въезжая в Тулон, кричит часовым:

— Я командующий армией Бонапарт.

Четверть часа спустя г-жа генеральша с сыном останавливается у Интендантства. В Тулоне находятся армия, флот, ученые, вся будущая Империя, начиная от Луи, который в свое время станет зятем Жозефины и королем Голландским Людовиком, Мюрата, зятя Наполеона, который станет королем Неаполитанским, Евгения, который станет вице-королем Италии, до генералов Бертье, Даву, Ланна, Мармона, Дюрока. Здесь Клебер и Дезе, которые исчезнут в 1800.

Жозефина объявляет, что она переутомилась. Ах, как пошел бы ей на пользу сезон на водах! Накануне войны она «сказывается больной». К тому же ходит слух, что где-то между Мальтой и Корсикой крейсирует английская эскадра. Креолка стенает. Неужели ей третий раз в жизни придется очутиться под вражескими ядрами? И Бонапарт решает оставить жену во Франции. Пусть отправляется на воды, а к нему приедет позже.

Она пишет дочери.

«Я уже пять дней в Тулоне. Дорога меня не утомила(!), но я очень огорчена тем, что так поспешно, даже не попрощавшись, рассталась с тобой и милой Каролиной. Впрочем, я несколько утешаюсь тем, что вскоре обниму тебя, дорогая дочь. Бонапарт не хочет, чтобы я плыла с ним: он желает, чтобы до путешествия в Египет я съездила на воды. Он пришлет за мной через два месяца. Таким образом, я буду еще иметь удовольствие прижать тебя к сердцу и уверить, что очень люблю свою Гортензию».

Жозефина побывала на корабле «Восток», на котором в шесть часов 19 мая займут места ее муж, сын и зять. Из Интендантства, откуда открывается вид на рейд, Жозефина наблюдает за отплытием эскадры и машет платком под грохот пушек и оркестров.

«Он наконец уехал, — отмечает Баррас. — Сабля удаляется…»

А что же Жозефина? Она плачет. Конечно, она теперь сможет вернуться к Ипполиту; конечно, она избежала долгой разлуки с Парижем, но эта мысль утешает ее меньше, чем обычно. Неужели она начинает любить мужа? Кажется, она все-таки отдает теперь себе отчет в том, что потеряет, расставшись с ним. Она, несомненно, оказалась сильнее к нему «привязана» в том смысле, какой влагался когда-то в это слово. И кроме того, отныне она станет предметом ненависти со стороны Люсьена и, в особенности, Жозефа, которому брат поручил ежегодно выплачивать ей 40 000 франков, то есть 200 000 в наших деньгах. Это вполне достойное содержание для жены командующего армией, но это ничто, когда у вас долги и большие запросы. При мысли о зависимости от деверей Жозефина делает гримасу. Поэтому Бонапарт — он обещал ей это — напишет 2 9 мая брату: «Если будешь общаться с моей женой, прошу отнестись к ней уважительно».

Жозефина проводит в Тулоне еще неделю в ожидании новостей, которые привезло авизо «Охотник», 23 нагнавшее «Восток» на широте мыса Коре [172] Мыс Коре — мыс на севере Корсики. и в тот же день направившееся обратно в Тулон. Прожив еще несколько дней на Йерских островах в доме г-на Филя, Жозефина снова пускается в дорогу — теперь в Пломбьер [173] Пломбьер — курорт на востоке Франции. . Она не забывает о делах, связывающих ее с компанией Боден; вот почему 10 июня она пишет из Лиона своему дорогому Баррасу: «Я узнала, что генерал Брюн делает все возможное, чтобы расторгнуть сделку с компанией Боден. Напишите, пожалуйста, генералу Брюну и вступитесь за нее. Мы оба заинтересованы в ней, и я надеюсь, дорогой Баррас, вы не допустите, чтобы с этой компанией обошлись так бесчестно. Написав генералу Брюну, вы окажете ей услугу, и я прошу вас не терять времени. Вам известно, что я весьма заинтересована в этих людях».

И вот Жозефина в Лотарингии, в Пломбьере с «гражданкой Камбис» и г-жой де Крени, которая именуется теперь «дорогой крошкой». Она живет напротив гостиницы «Для дам» в пансионе Мартине, «весьма почтенном доме», хозяева которого «напоминают Филемона и Бавкиду» [174] Филемон и Бавкида — в греческой мифологии супружеская чета, гостеприимно принявшая богов Зевса и Гермеса, за что те наградили стариков долголетием и дали им умереть одновременно. . Не присоединился ли к ней в Лионе Шарль? Или только еще собирается приехать? Неизвестно. Теперь она говорит о муже в иных, нежели раньше, выражениях. Свидетель тому — ее письмо Баррасу: «Я написала вам позавчера, дорогой Баррас. Боюсь, что письмо не дошло до вас: я не знала толком, какие формальности надо выполнить для его отправки. Я просила вас, дорогой Баррас, почаще писать мне, что у вас нового, и сообщать мне известия о Бонапарте, как только они к вам поступят, Мне они совершенно необходимы. Я так удручена разлукой с ним, что мною владеет непреодолимая тоска. К тому же его брат, с которым он постоянно переписывается, так отвратительно ведет себя со мной, что я вечно тревожусь, находясь вдали от Бонапарта. Я знаю, мой деверь сказал одному из своих друзей, передавшему это мне, что не успокоится, пока не рассорит меня с мужем; это человек подлый и мерзкий, в чем вы еще убедитесь…»