Ефим Курганов - Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт

И потом, его преосвященство так доверчив. Он убежден, что я и в самом деле чрезвычайно близка к королеве. И вот появился шанс, что можно будет продлить загоревшиеся у кардинала надежды.

Теперь надо было уговорить Николь, не вдаваясь особенно в цели затеянной авантюры. Но Николь Леге и не стала задавать вопросов «зачем» да «почему».

Она все восприняла как чистейшую шалость, а эта дурочка любила шалости.

В общем, Николь согласилась участвовать в нашем необычном предприятии. А я ей по этому случаю дала новое имя — «Олива»; сие, между прочим, есть анаграмма от моей родовой фамилии «Валуа» [6] Le Valois — Oliva. Примечание Алика Жульковского и Андрея Зурина. .

СТРАНИЦА ВТОРАЯ

Встреча кардинала де Рогана с мнимой королевой прошла в высшей степени удачно.

Кардинал был счастлив, и еще он теперь считал, что я являюсь едва ли не ближайшей подругой королевы. Это, конечно, было не так, но я не стала разуверять беднягу.

Я полагала, что моя человеколюбивая авантюра завершена, но не тут-то было.

Кардинал написал письмо королеве и передал его мне. Письмо было пылким и безумным.

Я уже готова была рассказать де Рогану правду, но меня опять «выручил» граф Калиостро, великий мастер на всякого рода каверзы и низости.

Он сказал, что у него есть люди, которые могут имитировать разные почерки, и они напишут для него письмо от имени королевы. Калиостро добавил, что он соглашается на это токмо ради спокойствия нашего друга кардинала.

Не прошло и дня, как Калиостро переслал мне мнимое письмо от королевы к кардиналу. Поразительно, но де Роган сразу же поверил в его подлинность. Прочтя сию откровенную подделку, кардинал был вне себя от восторга, и его счастливое состояние оправдывало в моих глазах тот обман, на который мне пришлось пойти.

Его преосвященство написал ответное письмо и со слезами на глазах (он чуть ли не на колени бросался предо мною) умолял передать его Марии-Антуанетте. Выхода не было: пришлось согласиться.

А вскоре, когда я опять приехала в Лион, Калиостро вручил мне очередное мнимое послание королевы для передачи кардиналу. Но это не все.

Кардинал стал требовать новых свиданий с Марией Антуанеттой. И опять я, предварительно посоветовавшись с Калиостро, покатила с дурочкой Николь Леге (Оливой) в Версаль.

Мнимая королева, судя по всему, была весьма довольна своею ролью (еще бы не радоваться — мы одели ее в роскошное платье из белого индийского муслина), а я вот внутренне страдала.

Все дело в том, что авантюра наша, целиком измышленная графом Калиостро, все никак не кончалась. И я не открывала столь затянувшийся обман только потому, что исключительно берегла покой души моего благодетеля кардинала де Рогана.

Так что намерения у меня были самые чистые, а вот в чистоте намерений графа Калиостро постепенно я стала все более и более сомневаться, но вырваться из его дьявольских объятий, увы, уже не было никакой возможности, и это чрезвычайно удручало меня.

Граф явно задумал недоброе и даже страшное для многих по своим последствиям. Так и оказалось.

Авантюра имела удручающе кровавый конец, изменивший во многом ход мировой истории. Но я-то была во всех отношениях невинна и сама являлась жертвою чудовищного обмана, погубившего репутацию королевы Франции и навсегда исковеркавшего мою жизнь.

СТРАНИЦА ТРЕТЬЯ

Вручая как-то мне во время нашей встречи в Лионе очередное мнимое послание королевы Марии Антуанетты к кардиналу, Калиостро многообещающе улыбнулся и заметил:

«Графиня, чувствую я, что Вы хотели бы уже достойно завершить роман де Рогана с королевой? Не так ли? Я ведь прав?»

Естественно, я радостно кивнула в ответ. И вот что сказал мне тогда сей ужасный человек — вернее не человек, а демон в человеческом обличье:

«В таком случае предлагаю, милая моя графиня, следующий финал, великолепный финал. Есть возможность преподнести королеве чудесный подарок-сюрприз, и кардинал может нам тут оказать неоценимую помощь, естественно, при вашем любезном посредничестве. Соблаговолите выслушать меня, графиня, самым внимательнейшим образом. Уверяю вас, что королева будет счастлива и в знак признательности окажет вам множество благодеяний, и прежде всего вы получите в дар расположение Ее Величества, а это важнее всего».

Калиостро остановился, внимательно оглядел меня и после минутного раздумия продолжал свой рассказ:

«Вы, конечно, слышали об уникальном бриллиантовом ожерелье, которое заказал покойный король Людовик Пятнадцатый для своей последней фаворитки, мадам Дю Барри? История-то была весьма громкая».

Я кивнула — да кто же об этом не слышал?!

«А слышали ли вы, графиня, о том», — спросил меня Калиостро, — «что королевские ювелиры Боемер и Бессанж после неожиданной смерти Людовика продержали у себя ожерелье не менее десяти лет, а теперь предложили его за 1.600.000 ливров королеве Марии Антуанетте?».

«Да, да, и Ее Величество отказалась», — заявила я.

«А знаете ли вы, графиня», — опять спросил меня Калиостро, — «что ожерелье потрясло королеву и что ежели бы у нее была в наличности требуемая сумма, то она тут же выложила бы ее владельцам чудо-ожерелья?»

Этого я уже не знала.

«Так вот, графиня», — торжественно сказал мне Калиостро, — «сделайте следующее. Вы должны сказать кардиналу, что ежели он хочет заслужить у королевы полнейшее благоволение, то ему необходимо приобрести для Ее Величества это ожерелье. А для начала ему надобно явиться к королевским ювелирам Боемеру и Боссанжу и немедленно начать вести с ними переговоры. Мне и вам они доверять, понятное дело, не будут, а вот кардинал де Роган, обладающий тремя миллионами ливров годового дохода и приравненный к тому же к принцам крови, вполне пользуется несомненным расположением королевских ювелиров. Так что без кардинала нам с вами никак не обойтись. Без де Рогана сюрприз не получится. Действуйте, графиня. Остальное мы с вами уясним потом».

На этом мы и расстались. Я отправилась назад в Париж и, естественно, приняла совет графа Калиостро, не раздумывая. Мне так хотелось быть представленной королеве, а тем более подружиться с ней!

Тогда я еще совсем не подозревала обмана, не чувствовала, что граф Калиостро затеял ничто иное, как грандиозное воровство, а не подарок королеве, затеял грандиозное воровство, которое подорвет во многом престиж Бурбонов. Но на тот момент я все еще верила этому страшному шарлатану. Однако скоро мне пришлось прозреть и прозреть с ужасом, кляня себя за непростительную доверчивость.

СТРАНИЦА ЧЕТВЕРТАЯ