Бен Кейн - Ганнибал. Враг Рима

Шло время, и Бостар увидел, как остатки надежды покидают его воинов. И сам чувствовал себя так же. Хотя они и не разговаривали, он видел, что Сафон тоже сдулся. Когда прибыл Ганнибал, чтобы разобраться с проблемой, Бостар не почувствовал обычного возбуждения, которое охватывало его при виде командующего. Как может человек, будь то даже сам Ганнибал, преодолеть такое препятствие? Словно в насмешку от богов, пошел снег. Бостар ссутулился.

Но спустя мгновение он с удивлением увидел, как отец спешно подходит к Ганнибалу. Когда Малх вернулся, на его лице вновь было спокойствие. Бостар поглядел на воинов, побежавших в тыл колонне, и схватил отца за руку.

— Что такое?

— Еще не все потеряно, — едва улыбнувшись, ответил Малх. — Вот увидишь.

Вскоре воины вернулись с охапками дров, едва не сгибаясь под их тяжестью. Их принялись методично раскладывать вокруг монолита. Когда груда дров стала достаточно большой, Малх приказал зажечь их. Бостар все еще не понимал, что они делают, но отец не отвечал на вопросы. Оставив сыновей лишь наблюдать с нарастающим любопытством за происходящим, он вернулся к Ганнибалу.

Остальные солдаты тоже с удивлением смотрели на это, но когда костер прогорел больше часа, а результата так и не было, они заскучали и начали сетовать на то, что жгут последние дрова. Впервые с того момента, как они покинули Новый Карфаген, Бостар удержался от немедленной реакции. Его собственное разочарование превысило некий предел. Какая бы там блестящая идея ни пришла в голову отцу, она не сработает. Можно просто лечь и умереть прямо здесь. Именно это и случится, когда наступит ночь.

Но Бостар не заметил деревянного помоста, возвышавшегося над каменным препятствием. Он поглядел на него лишь тогда, когда мимо пронесли первую амфору. Любопытство взяло верх над отчаянием. В глиняных сосудах было кислое вино, основное питье воинов в пути. Бостар лишь мог наблюдать за тем, как отец оживленно жестикулирует, а Ганнибал внимательно слушает Малха, не делая никаких замечаний. Через несколько минут на помост быстро взобрались два дюжих скутария. Чтобы защититься от сильного жара, который теперь шел от скалы, они намочили одежду водой. Как только воины забрались наверх, то тут же скинули вниз веревки. К веревкам стоящие внизу привязали амфоры, и скутарии подняли их наверх. Мгновенно распечатав воск, закрывавший сосуды, они принялись лить жидкость на камень. Жидкость зашипела и забурлила, в нос стоящим рядом ударил сильный запах вина. Бостара будто молотом ударило. Он понял. Повернулся к Сафону, чтобы сказать об этом, но прикусил губу и промолчал.

Пустые амфоры выбросили, подняли наверх полные и повторили процесс. Вино снова запузырилось на раскаленном камне, но снова ничего не произошло. Скутарии неуверенно взглянули на Малха.

— Продолжайте! Как можно быстрее! — крикнул он.

Воины спешно выполнили приказ, опрокинув еще две амфоры. Потом еще две. Каменный монолит непоколебимо стоял на месте. Малх заорал на воинов, находившихся рядом, приказывая подбросить дров в костер. Пламя полыхнуло с новой силой, едва не грозя сжечь помост, на котором расположились скутарии, но спуститься им не позволили. Малх подошел к основанию помоста и принялся подгонять воинов. На камень вылили еще две амфоры. Тщетно. Надежда начала покидать Бостара.

И вдруг раздалась серия громких щелчков. В воздух полетели осколки камня, и один из скутариев упал как подкошенный. Ему едва не раскроило пополам череп куском камня размером с куриное яйцо. Перепуганный напарник спрыгнул с помоста, да и остальные воины, поддерживавшие костер, поспешно отошли на безопасное расстояние. Снова раздался треск, и наконец скала раскололась на несколько крупных кусков. Оттащить их с дороги или разбить молотами теперь могли все, кто пожелает. Радостный вопль воинов взметнулся до небес. Слух мгновенно разлетелся по всему войску, и радостные крики стали такими, будто закричали сами горы.

Сафон и Бостар порознь подбежали к отцу и один за другим радостно обняли его. Следом подошел Ганнибал и, не скрывая облегчения, поздравил с успехом.

— Наше испытание почти закончилось! — вскричал командующий. — Дорога в Цизальпийскую Галлию открыта.

Первое, что увидели двое друзей, была огромная Сервиева Стена, окружающая город. По сравнению с ней крепость Капуи казалась ничтожной.

— Крепости почти две сотни лет, — радостно объяснил Квинт. — Ее построили после того, как Рим был разграблен галлами.

«Пусть следующим станет Ганнибал», — безмолвно взмолился Ганнон.

— Можно ли сравнить с этим Карфаген?

— А? — переспросил юноша, возвращаясь в реальность. — Большинство укреплений намного моложе, — ответил он. «Но куда более впечатляющие», — добавил он про себя.

— А их размер?

Ганнон не собирался лгать своему бывшему другу и хозяину:

— Карфаген намного больше.

Квинт постарался скрыть разочарование, но у него это не получилось.

А вот Ганнона удивило то, что он увидел внутри. Здесь с каждым шагом Рим становился похож на Карфаген все сильнее. Ничем не мощенные улицы, не больше десяти шагов в ширину. После нескольких месяцев жаркой погоды они представляли собой твердую, как железо, землю с глубокими колеями.

— Зимой тут, должно быть, очень грязно, — проговорил он, показывая на дорогу. — У меня дома так случается, когда идут дожди.

— И в Капуе тоже, — согласился Квинт, сморщив нос, когда они миновали переулок, куда выносили нечистоты. Кислый запах человеческих фекалий и мочи наполнил воздух.

— Хорошо хоть сейчас осень, а не середина лета. Тогда вонь совершенно невыносима.

— Разве у домов нет канализации?

— Нет.

— В большей части Карфагена то же самое, — опять согласился Ганнон. Странно было ощутить тоску по дому от запаха дерьма.

Духота усиливалась из-за того, что близко стоящие дома были в два, три и даже четыре этажа, в результате чего на улице царил полумрак и застаивался воздух. В сравнении со свежим воздухом и открытыми пространствами сельской Италии это был иной мир. У большинства домов в открытых с фасада первых этажах располагались лавки, а по боковой стене шли лестницы, ведущие вверх. Квинта ошеломила царящая повсюду грязь.

— Вот так здесь живет большинство людей, — сообщил он Ганнону.

— В Карфагене дома обычно строят из глинобитного кирпича.

— Похоже, это намного безопаснее. При постройке кенакул чаще всего используют дерево. В них куча заразы, их трудно обогреть и легко разрушить.

— Значит, тут большая проблема с пожарами, — проговорил Ганнон, представляя себе, как легко будет дотла спалить город, если его захватит войско Ганнибала.

— Уж это точно, — скривившись, подтвердил Квинт.