Олег Фурсин - Понтий Пилат

— Наш Понтий непременно ворвется в храм Изиды [9] Изида — в египетской мифологии главная богиня египетского пантеона, сестра и жена Осириса, мать Гора и могущественное божество. прямо на коне, и в доспехах!

— Раздетым, и с личным оружием наперевес, — вторил Вителлию Луций Анней Сенека [10] Луций Анней Сенека (ок. 4 г. до н. э. — 65 г. н. э.), римский политический деятель, философ и писатель. Воспитатель императора Нерона. .

— Понтий, как большой поклонник женщин, прогонит Анубиса [11] Анубис (или Инпу) — в египетской мифологии бог мертвых, изображавшийся как человек с головой шакала. и станет сам любить всех иудеянок подряд, и Тиберий ему не указ!

— Жрецы поддержат Понтия, поскольку все казенные деньги он отдаст им, и они, побежденные громадностью суммы, забудут об Анубисе и подчинятся Понтию!

Все эти насмешки были связаны с историей, некоторое время назад случившейся в Риме. Тогда тоже немало смеялись над наивностью героев истории, в особенности почему-то над горем обманутого мужа, ославившего невольно глупенькую жену и самого себя, а заодно выгнавшего из Рима ни в чем не повинную Богиню.

Некий знатный юноша по имени Децим Мунд страстно влюбился в замужнюю римлянку Паулину, но не смог добиться взаимности, даже пообещав ей двести тысяч аттических драхм [12] Драхма — весовая масса и денежная единица древней Греции, содержала 4–7 г. серебра. В I в. н. э. примерно соответствовала римскому денарию. за ночь любви. В отчаянии юноша решил умереть голодной смертью, но вольноотпущенница его отца, Ида, видя, как тот чахнет, пообещала ему, что он изведает любовных утех с Паулиной, причем ей для устройства этого достаточно лишь пятьдесят тысяч драхм. Получив деньги, и зная, как ревностно Паулина относится к культу Изиды, Ида договорилась с продажными жрецами. Те, «побежденные громадностью суммы» [13] из Иосифа Флавия (ок. 37 г. н. э. — после 100 г. н. э.). Иосиф Флавий — римский историк еврейского происхождения. , сообщили Паулине, что сам бог Анубис воспылал к ней любовью, и зовет её в храм. Польщенная вниманием Бога и потерявшая голову от радости Паулина сообщила сию новость мужу. Тот, зная скромность своей жены, не стал ей препятствовать, предполагая, что это один из обрядов. Вечером после трапезы жрецы оставили Паулину в храме, потушили огни и заперли все двери. Спрятанный в храме Мунд вступил в обладание Паулиной, и та отдавалась ему в течение всей ночи, предполагая в нём Бога. Мало того, покинув храм и вернувшись домой, с упоением рассказывала мужу и всем остальным желающим, «как ласкал её Бог». Слышавшие это домочадцы, хоть и не верили в сошествие Бога, но не знали, что и думать, зная целомудрие и порядочность Паулины. Все сошло бы хитрецам с рук, но Мунд не выдержал и через три дня победительно рассказал Паулине о том, как взял её, назвавшись Анубисом. Дурочка Паулина, разодрав на себе одежды, бросилась к ногам мужа, тот — к ногам императора. Тиберий же, проведя тщательное расследование, приговорил виновных жрецов и Иду к распятию на кресте, а Деция Мунда — к изгнанию.

Самое же печальное для молодых римских повес, и не только молодых: храм, в стенах которого многие из них испытывали и не такие приключения, был разрушен, а изображения Великой Богини сброшены в Тибр. Можно было позавидовать Понтию Пилату, едущему в Иудею, да еще в качестве прокуратора: храм Ашторет [14] Астарта (у иудеев Ашторет, у ассир. Иштар) — главная богиня древних семитов-язычников. Этой богине, как мужской элемент, соответствует бог Ваал, в особенности Ваал Гамман (иуд. Молох). Символом богини служат два рога — олицетворение силы у древних семитов. Главные храмы, посвященные богине, находились в Тире и Сидоне. У иудеев культ ее, который уже исчез было, вновь был введен царем Соломоном, заимствовавшим его у финикиян. был там к его услугам!

Жена его была из рода Клавдиев [15] Род Клавдиев (лат. Сlaudii) — знаменитый древнеримский род. Родоначальником Клавдиев считается сабинянин Атта Клавз. Последний переселился около 504 г. до н. э. в Рим, сменил имя на новое — Аппий Клавдий Сабин, и был принят в число патрициев. В период борьбы патрициев и плебеев (начало 5 начало 3 вв. до н. э.) Клавдии отличались особым высокомерием и упорством в защите прав патрициев. В 4 веке до н. э. из рода Клавдиев выделилась плебейская ветвь Марцеллов. Со времени консула Гая Клавдия Нерона (победителя карфагенян при Метавре в 207 году до н. э.) оформилась ветвь Неронов, предков императора Клавдия. , не самой главной и известной его ветви, но всё же — почетный брак, хорошее родство. Сказать, что он любил её страстно — было бы явным преувеличением. Она не располагала достоинствами, вызывающими страсть. Да, высокого роста, роскошные рыжие волосы, правильные черты лица. Но при этом вся какая-то невыразительная, неяркая. Чаще грустная, задумчивая, необщительная. Не было в ней женского вызова, огня, живости. В постели Прокула была послушна, но восторгов не выказывала, особого физического влечения к нему, Пилату, то ли не испытывала, то ли не умела проявить. Если что-то такое и было, то оно навсегда осталось в прошлом, относящемся к рождению двух их сыновей, теперь уже достаточно взрослых и покинувших дом. Тогда она была молода, отсутствие энтузиазма скрадывалось присутствием молодой кожи, красивого тела, да и что скрывать — его, Пилата, собственным ненасытным желанием. Он всегда был любителем женщин.

И всё же он был привязан к жене по-своему, недаром повсюду скитался с ней. И при назначении на прокураторство в Иудею настаивал на её отъезде с ним, поставил это основным условием, хоть это и не было принято в обществе. Странником и солдатом он был в этой жизни, и таким оставался всегда, а она умела придать его походной жизни некоторый комфорт. Она умела быть незаметной, но её присутствие ощущалось во всём. Всегда вовремя поданная еда, любимое вино, рабы на страже его сна…

С ней было удобно, но не всегда. Иногда она вызывала в нём очевидное раздражение, почти гнев. Обращенное к нему, Пилату, лицо светилось от счастья, если он позволял себе её заметить. Она летела к нему по первому зову, она готова была к любым неудобствам и лишениям. Она была умна, образована, она была тонка, но… Но ему постоянно требовались другие — яркие, блестящие, страстные в постели женщины. И невольное ощущение своей вины преследовало его, особенно в дни, когда до неё, видимо, доходили разговоры и сплетни, и он видел её особенно грустной, со слезами на глазах. Он, Понтий Пилат, повидал многое в своей жизни, он был непоколебим и спокоен, даже если приходилось посылать своих людей на смерть — это доля воина, солдата, о чём тут горевать. Но слезы жены почему-то вызывали в нем досаду, сожаление, внутренний разлад. А срывался он на ней, кричал, выходил из себя, пытаясь убедить, что она нужна ему, нужна гораздо больше, чем кто бы то ни было, а всё остальное её просто не касается. И если бы она не была такой ограниченной, ревнивой дурой, то не стояла бы сейчас такая разнесчастная перед ним, а занялась бы делом…